Читать «Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах» онлайн - страница 179

Зарька.

Абсолютно промерзший, полтора часа на подъезде, он пришел из-за Охты! У них хорошо – он в теплой землянке, мало двигается и всё же 2 раза в день… Сидели в бомбоубежище у меня на койке с ним, Тоней и Никольским… Меня Зарька трогает до слез. Поход в ВАХ, прикрепление на рацион. Вечером съели с Тоней последнее пшено.

Выменял в Академии у красноармейца 30 гр. шпика за «Норд» и 20 р.

11/1—42. Мороз. Рацион в Академии. Утром мучная каша – почти тарелка! Конфета, чай. Обеда ждали в холодной мастерской – работать не мог из-за рук, потом в скульптурке смотрели рисунки старых мастеров. Валя Рыбалко переворачивала страницы. Оттаял немного душой. Обед… мучной суп и 50 гр. колбасы. До слёз мало. Но вкусно, хотя колбаса, наверное, из опилок.

В Эрмитаже удар – переселение в салон для изгоев – старушки и пр. дрянь, не имеющая права входа в чистые двери наравне с… и собаками. Холодно, далеко от Тони и Никольских. Отрываюсь от ТАСС. Эх, ма!

13/1—42. Вчера, по-видимому, был абсолютный нуль. Дно.

Мороз, красивый, с инеем, с туманной дымкой.

Я брёл в Академию еле-еле. В Академии вымерз до тла. Чувство ужасной физической слабости. Сидел в мастерской у холодной печки, глядел архитектуру за рубежом… – будничные, но там солнце, тепло, люди строили и ели, писали и ели, и не мерзли. Купил горстку плавленого сахара, суть та же – 100 гр. за Беломор и 50 р. и за две пачки 200 гр. хлеба.

Вечером (сумерки) страдный путь домой – самое страшное. Раскатанные колеи от автомобиля при переходе улицы и при спуске с моста. Грохнулся ужасно около самого Эрмитажа на бедро.

Вечером – отошел чуть – Тоня подпекла хлеб, ели сахар, пили кофе (и вообще я был «сыт» из-за рациона, но физическая слабость!). Я не мог двинуться. Рыбий жир Тоня смешала перетопленный с таким и положила в портфель не заткнутую коптилку. Весь керосин расплескался и залил 5 пачек папирос. Мы бурчали друг на друга – бедный детишкин!

В общем, было дно или потолок душевного и физического маразма. Я еле разделся. Хотел снять… и не мог из-за руки. Залез под одеяло и пальто и не мог устроиться поудобнее. Ноги не отошли за всю ночь.

Ночью проснулся часа в 4 – не мог спать, было дурновато из-за рыб. жира. Вообще не очень поверилось (в первый раз), что выберемся.

Потом (это, конечно, не потом, а подготовила Тоня) взял себя в руки.

В 9 проснулся, делал гимнастику под одеялом, разминал мышцы. Пришла Тоня, согрела кофе, поели сахару. Она помогла мне встать – вообще день начался совершенно иначе,

Я упал, едва выйдя, опять на то же бедро и брел еле-еле. Очки в кармане, а нос завязан шарфиком. Воздух – пустой, розовый туман с ярко-оранжевым пятном солнца, иней. Адмиралтейство и Исакий абсолютно фантастичны. Люди бредут как у Дж. Лондона. Надо выбирать место, по которому только что проехала машина. Ещё раз упал на то же место!