Читать «Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах» онлайн - страница 154

Прекратилась подача воды, не работало паровое отопление, нечем было топить, не стало электричества. Дома опустели. Все было страшно и невыносимо: голод, холод, отсутствие воды, темнота, бомбежки, обстрелы, пожары, безнадежность. Главное – тупое, непреодолимое желание есть. Ни о чем другом невозможно было думать – только о еде. Мама прятала наши порции хлеба от нас, чтобы мы сразу не съели. Каждую порцию полагалось разрезать на несколько частей, чтобы съедать ее постепенно. Вот попробуйте разрезать спичечный коробок хотя бы на шесть частей, чтобы каждый кусочек съедать часа через два. Труднее всего было удержаться мне – я любил поесть, поэтому мне становилось все хуже и хуже.

У младшего брата Фимы потребность в еде была гораздо меньшая. Но в отличие от всех нас он утолял свой голод тем, что ел горстями поваренную соль, которой оказалось сравнительно много, так как нечего было солить. После войны у него обнаружили очень редкую и тяжелую болезнь кишечника. Зато он не ел лепешек из сухой горчицы, которые мы пекли на «буржуйке» – самодельной чугунной печурке. Сухую горчицу, которую сначала свободно продавали в магазинах, а затем по карточкам в счет крупы, что уже исчезла, нужно было отмачивать в воде несколько суток. Но мы так долго ждать не могли; оставляли ее в воде только на одну ночь, а на следующий день пекли из этой горчицы лепешки, накладывая их прямо на печурку. Горечь от горчицы мы не чувствовали или не обращали на это внимания. Редким лакомством были студень из столярного клея и вареные кожаные ремни. Ремни нужно было мелко нарезать и долго варить в кипятке. Роскошной пищей была дуранда – жмых на корм скоту. Дуранда была даже не из подсолнечных семян, а из каких-то других, гораздо более горьких. Дуранду очень редко удавалось купить на черном рынке.

За водой надо было ходить с большим ведром, привязанным к детским саночкам, сравнительно далеко – на реку Фонтанку (более близкий к нам канал Грибоедова в эту суровую зиму промерз до дна). Доставкой воды занималась наша мама с Леней. Особенно трудно было тащить при помощи веревки ведро с водой из проруби, пробитой в толстом льду. Вода в ведре сильно расплескивалась, в лучшем случае ее оставалось не более половины.

И наконец, еще один из ужасов блокады – жуткий холод, проблема с топливом: нужно было искать доски, различные куски топлива, искать, во что бы то ни стало. Иначе не выдержать холода, а также ни воды не вскипятить, ни сварить хоть что-нибудь. Мы в своей квартире сожгли всё, что можно было заложить в «буржуйку». Поэтому у нас с Леней каждый день начинался и заканчивался поисками топлива, несмотря на то, что наши ноги распухли от цинги, и ходить было чрезвычайно трудно.