Читать «Избранное. Том первый» онлайн - страница 233

— Я его научу: шкуру с него спущу в это лето! — грозил он. — Я покажу ему почем фунт лиха!..

Но вся работа легла на плечи старика. Он вставал рано, еще до зари, и сновал, как оборотень, по двору и на гумно. Его резкий кашель разрывал тишину раннего утра, цигарка вспыхивала то около хлева, то у сарая. Алекси валялся допоздна, притворяясь больным. А Юрталаниха дрожала над ним, тайком готовила ему повкуснее, продавала яйца и кур и совала ему в карманы деньги.

— Буди Алекси, надо идти на Большое поле! — говорил Юрталан жене.

— Неможется мальчику, пусть поспит, — отвечала она жалобно.

— Знаю я его болезни, да ладно уж! — смиряя себя, говорил Юрталан.

Один сын остался у них, и оба они пуще всего боялись потерять его.

Севда ходила на работу с поденщицами. Подымалась рано, надрывалась весь день в поле и возвращалась в темноте, без сил, без радости и без надежды. Юрталанов дом, Юрталановы поля и хозяйство стали для нее чужими. Теперь она чувствовала себя здесь как случайная работница, как гостья, которую могут в любой день выгнать. Да если и не выгонят, она сама должна уйти. Но куда? К матери? А что ей там делать? Что ее ждет, чем в как жить ей дальше?.. Десять лет прожила она в доме, где ее встретили с такой радостью, прожила как хозяйка. «Юрталанова сноха» — так называли ее все, и она уже привыкла, гордилась этим, смотрела на всех свысока, с пренебрежением. «Юрталанова сноха» — ради этого она выносила жестокую строгость злого скупердяя и глупые придирки сумасбродной свекрови. Все ее помыслы были устремлены к Стойко, он был ее опорой в этом доме. Теперь этой опоры больше нет. И она жила и ждала, растерянная, беспомощная. Если старик захочет дать ей что-нибудь, она будет ему благодарна. Но может ничего не дать, и тогда что у нее останется — обиды, накопившиеся за десять лет, да загубленная молодость. Она все же верила, что Юрталан не оставит ее с пустыми руками, постыдится выбросить сноху, как собаку, с которой содрали шкуру! Нет, он вознаградит ее, чтобы и ей было чему радоваться. Жизни все равно ей больше нет, но так или иначе жить-то надо. Пока смотрят глаза, нужно как-то перебиваться. Ее не ждет больше ничего хорошего, ничего светлого, но на то воля божья, а идти против бога, думала Севда, грешно…

Отдыхая после обеда где-нибудь под деревом, возвращаясь вечером домой или лежа на пустой постели в своей тихой душной комнате, Севда непрестанно думала о том, что было и что будет. Каждая борозда в поле, каждый уголок во дворе, каждый лоскут в доме напоминали ей о Стойко. Он жил, радовался, трудился — и ушел. И больше не вернется. Но что хорошего увидел он в этом мире? Рабом он был своего отца и его хозяйства. Как он хлопотал, бедняга, как старался угодить ему! А Юрталан всегда был хмурым, недовольным. Ни разу не похвалил его, ни разу не сказал доброго слова. Он, он, этот бессердечный человек, — вот кто сгубил ее мужа. Если бы он не косился на него, когда Стойко заболел, если бы сам посоветовал ему сидеть дома и заботиться о своем здоровье, Стойко не чувствовал бы себя так неловко и не ринулся бы раньше времени в поле, с куском брынзы и ломтем хлеба в торбе…