Читать «Избранное. Том первый» онлайн - страница 232

— Пусть слышит! — надрывался он. — Пусть все село теперь узнает, что сын Юрталана будет свинопасом!.. Пусть услышат и запомнят, что отец хотел человека из него сделать, а он остался скотиной!

— Не говори так, Тошо! — успокаивала старуха, — Молод он еще, придет время — поумнеет, исправится.

— Исправится! Когда свиней пасти станет, исправится!

— Ну что ты говоришь, — кротко возражала старуха, боясь, как бы он не избил единственного теперь ее сыночка. — Ты вот первый человек в селе, все тебя уважают, а сколько в тебе учености?

— Хватит! — заскрежетал зубами Юрталан. — Суешься со своим куриным умом! Было бы кому меня учить, эге-ге, я бы теперь целым светом заправлял… А этому дармоеду, этому бездельнику насильно хочешь открыть глаза, а он… он… — Юрталан не нашел достаточно сокрушительного слова, захлебнулся, скорчился весь и посинел…

— Тошо! Тошо! — старуха бросилась к нему и обхватила его голову.

Алекси выскользнул со двора и убежал. Он вернулся через два дня. Мать это время бегала повсюду, разыскивая его, а отец мрачно курил и клялся, что никогда больше слова ему не скажет, лишь бы он не натворил какой беды. Юрталаниха смотрела на сына и не знала, бранить его или радоваться. Он вырос — стал здоровым парнем.. Из-под расстегнутой куртки виднелась красивая рубашка с отложным воротничком, брюки были сшиты из дорогого тонкого материала. Широкие штанины доставали до самых каблуков.

— Ах, сынок, сынок, разве можно так делать? — с кротким упреком заговорила старуха. — Отец послал тебя учиться, так на тебя надеялся, а ты вон как ведешь себя, осрамил его… Прямо-таки его убил, мало ему других забот, а тут еще ты своими глупостями тревожишь!..

Юрталаниха упрекала сына, а сердце ее билось радостно — вон он какой: крепкий, стройный, сильный, с едва пробивающимися усиками. Чего Тодор так сердится? Парень вырос, поучился в большом далеком городе, пусть теперь останется дома, они будут радоваться на него глядя, а он пусть погуляет с ребятами, потом они его женят, и уж от него, даст бог, пойдут внучата им на радость… Так думала Юрталаниха, отчитывая сына.

Юрталан уже смирился. Увидев, что Алекси сидит в кухне, притулившись у огня в эту жаркую пору, он подошел к нему и, не глядя на него, заговорил:

— Все, что ты ни делаешь, — делаешь для себя. Я старался, трудился, но насильно мил не будешь. Поумнеешь со временем — опять пошлю тебя учиться. А не хочешь — вот тебе земля, целое поле, иди паши, работай, мучайся, мне уже не о чем думать: моя песня спета…

Алекси молчал, уткнув голову в колени. Молчала и старуха и только настороженно посматривала на мужа, как бы он опять не вспылил и не раскричался. Севда разговаривала на дворе с целой толпой цыганок, которые два дня тому назад работали у Юрталановых. Когда она вошла в кухню, все сердито смотрели перед собой и молчали.

— Почему тебя исключили? — спросил совсем уже спокойно Юрталан, поворачиваясь к сыну.

— На меня наговорили.

— А ты, значит, святой? — Юрталан криво усмехнулся, покачал головой и больше не сказал ни слова.

— Не ругай его, — просила вечером жена. — Оставь его в покое.