Читать «Избранное. Том первый» онлайн - страница 198

Как-то вечером Севда торопливо проходила по улице, стройная, красивая, разодетая, аккуратно причесанная, с красной мальвой в волосах, уверенная, что все на нее оглядываются. Несколько парней околачивались у закрытой Балыковой кофейни, курили и болтали о чем-то. Увидев ее, они замолкли и переглянулись, подталкивая друг друга.

— Юрталанова яловица! — небрежно бросил один из них, и Севда заметила краем глаза, как парни многозначительно усмехнулись.

От обиды, боли и стыда она чуть не задохнулась. Не помня себя, прошла по приречной улице, распахнула калитку, вбежала в отцовский двор, позабыв закрыть ее. Она вошла в кухню, где мать прилегла отдохнуть на лавке и, всхлипывая, бросилась к ее ногам. Казылбашиха, обомлев от страха, принялась обеими руками ласково гладить дочь по голове…

Долго и неутешно плакала Севда. Задумалась Казылбашиха, встревожилась: нужно что-то делать, нельзя больше ждать сложа руки. Иначе изведется ее красавица дочь — от пересудов и домашних неурядиц…

В воскресенье, увидев в церкви Юрталаниху, она заговорила с ней, пригласила к себе, угостила и сначала осторожно, обиняками, а затем и прямо спросила сватью, что делать с Севдой. В следующее воскресенье они опять встретились в церкви и решили повезти ее в Козловец, чтобы она там пролезла сквозь богородицын камень.

Козловец — высокий, каменистый холм, оторванный от гряды гор и брошенный среди бескрайней равнины. На южной его стороне находились заброшенные карьеры, куда крестьяне из ближних сел приезжали иногда наломать себе камня. На восточном склоне холма у самой вершины приютилась маленькая часовенка с покосившейся ветхой пристройкой. Круглый год сюда шли богомольцы, а на успенье к этому месту стекался люд со всей Южной Болгарии. Сотни молодых женщин приходили с одной мольбой и одной надеждой: пробравшись через богородицын камень, избавиться от бесплодия. Богородицын камень — это была отвесная скала, высеченная долотом случая и стихий, которая стояла, точно ворота, как раз на дорожке, ведущей от часовенки вниз, к проселочной дороге. Время проело середину камня, а люди расширили и отшлифовали это отверстие настолько, что теперь сквозь него мог пролезть крупный, рослый человек.

Стойко, Севда и Казылбашиха приехали в Козловец перед закатом солнца, в канун успенья. Исцеление, по словам людей, можно было получить во всякое время, но в канун праздника средство действовало наверняка.

Синяя тень далеких старопланинских вершин надвинулась и закрыла все поле. Светлая солнечная волна взобралась на склоны Родоп, прячась в ущельях, достигла самых высоких скал и скрылась за ними. По извилистым пыльным дорогам двигались скрипя повозки, потом прямо по жнивью, через межи, подъезжали к подножию Козловца. Телеги размещались на полянке с западной стороны, в ряд одна за другой, одна к другой, серые и неуклюжие, как черепахи. Женщины сразу подымались по тропинке наверх, торопясь поклониться и занять места, а мужчины привязывали волов, задавали им корм и тоже шли на гору. Те, что успели приехать пораньше, уже вернулись к повозкам, и, разбившись на кучки, толковали о своих хозяйствах, заработках и курили. Люди здесь сближались быстро и просто, вели разговоры открыто и смело, потому что все знали, что одна и та же беда оторвала их от домашних очагов и собрала здесь в канун этого большого праздника.