Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 87

Подслушивать чужие разговоры не есть признак хорошего воспитания.

Травить людей ядовитым газом тоже к хорошему воспитанию никакого отношения не имеет...

Гневный голос прерывает перечень имен пана Томашека.

—Тысячу раз уже тебе говорили! Списки социалистов на пенсии нам не нужны! Нам нужны списки участников Сопротивления!

Дита узнает и этот голос, и эту холодную твердость интонации. Это Пастор.

— Не так это просто. Они скрываются. Но я стараюсь...

— Лучше старайся.

— Да, господин.

— А теперь убирайся отсюда.

— Да, господин.

Дита бегом бросается за угол, чтобы от входа в барак ее не было видно, и там падает на землю. Глаза у нее открыты так широко, что едва не вылезают из орбит.

Добряк пан Томашек... Вот так сукин сын!

Дита осторожно удаляется от склада, а в голове ее крутится вопрос: какого черта происходит в этом огражденном поле с правдой — она как будто тонет в болоте.

И что теперь — какому черту могу я доверять?

И в этот момент у нее в голове всплывают слова чокнутого профессора Моргенштерна: «Верь самой себе».

Да, в конце концов старый чудак оказался прав.

В эту историю она попала одна, и разрешить ее она должна одна.

Фреди Хирш — ее соратник, тоже оставшийся один в своем лабиринте. Возможно, именно потому, что годами пытается зашпаклевать трещины в стенах цементом лжи, рассыпающимся в прах, стоит только к ним прикоснуться.

Тренер сидел на стуле в своей комнатке, когда в дверь постучали. Вошла Мириам Эдельштейн и уселась на дощатый пол, прислонившись к стене, словно донельзя устала.

— Эйхман сказал тебе что-нибудь по поводу твоего доклада?

— Ничего.

— А для чего же он ему занадобился?

— Кто его знает...

— Шварцгубер из кожи вон лез, все время вокруг Эйхмана увивался, как комнатная собачонка.

— Или как доберман.

— Да, лицо у него смахивает на морду рыжего добермана. А о Менгеле что скажешь? Он словно бы не к месту пришелся.

— Он сам по себе.

Мириам на секунду замолкает. Ей бы никогда в жизни в голову не пришло говорить о Менгеле как о каком-нибудь хорошем знакомом.

— Не знаю, как ты можешь знаться с таким отвратным типом, как Менгеле!

— Это он отдал распоряжение передавать продуктовые посылки, пришедшие уже умершим заключенным, в блок 31. Я знаюсь с ним только потому, что это моя обязанность. Да, я в курсе: кое-кто поговаривает, что Менгеле — мой друг. Ничего они не знают. Если для облегчения участи наших детей понадобится, я готов буду знаться с самим дьяволом.

—Ты уже это делаешь, — улыбнулась она ему с выражением сочувствия на лице.

— Иметь дело с Менгеле — для нас преимущество. Он нас не ненавидит. Слишком умен для этого. Возможно, как раз по этой причине он — самый жуткий из всех нацистов.