Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 200

Их план предполагает добраться до словацкой границы в районе горной цепи Бескиды, то есть преодолеть 120 километров. Двигаться исключительно ночью, а днем отсыпаться. И молиться. Им известно, что ждать помощи от польского населения не приходится, потому что крестьян, которые дают приют беглецам, немцы расстреливают.

И вот они шагают в темноте, спотыкаются, падают, встают на ноги и снова идут. Примерно через два часа медленного движения без точно известного им направления лес светлеет, деревья расступаются, и беглецы оказываются среди невысоких кустарников. Мало того, в нескольких сотнях метрах светятся огни какого-то дома. В конце концов они выходят на проселочную дорогу, обочины которой можно разглядеть в слабом свете луны, пробивающемся сквозь облака. Идти по дороге — более рискованно, но они думают, что раз уж это не асфальтированное шоссе, то она наверняка используется очень редко, а поскольку покрывать расстояние, пробираясь по лесу, получается плохо, они решают идти по дороге, прижавшись к кювету и внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Пролетающие совы добавляют ночи нервозности, а порывы ветра так холодны, что дух захватывает. Когда вблизи от дороги показывается какой-нибудь дом, они ее покидают и на безопасном расстоянии обходят строение по полям. Один раз при их приближении переполошились и взбалмошно залаяли собаки, так что оба беглеца прибавили шагу, стремясь оказаться от этих бестий как можно дальше и как можно скорее.

Когда небо начинает синеть, беглецы, шепотом посовещавшись, решают зайти как можно дальше в глубь леса и найти там большое дерево, забраться на него и провести день, спрятавшись в его кроне. После того как небо посветлело, они уже могут хорошо различать контуры предметов и двигаться быстрее. Еще через полчаса уже можно видеть лица. Они смотрят друг на друга и не узнают. Три дня каждый из них не смотрелся в зеркало, и теперь выясняется, что оба обросли обильной щетиной. А еще на лицах — новое выражение: некая смесь тревоги и удовольствия от того, что они уже не в лагере. На самом деле они не узнают друг друга, потому что стали другими: теперь они — свободные люди. Оба улыбаются.

Беглецы влезают на дерево и пытаются поудобнее устроиться на ветках, однако найти устойчивое положение не так-то просто. Достают из заплечных мешков горбушки хлеба, по твердости напоминающие древесину, и запивают эти корки последними глотками воды из маленькой фляжки. И с нетерпением ожидают появления из-за горизонта макушки солнечного диска. По солнцу Фред мгновенно получает возможность сориентироваться: поднимает указательный палец и наводит его на вздымающиеся вдали холмы.

— К словацкой границе мы идем в правильном направлении, Руди.

Будь что будет, но теперь уже никто не лишит их этих мгновений свободы, когда они, сидя на суке, жуют черствую корку хлеба, а вокруг нет ни фрицев с оружием, ни завывающих сирен, ни приказов. Нелегко занять в достаточной степени равновесное — чтобы не свалиться вниз, и удобное — чтобы не впивался в тело какой-нибудь сук — положение, но оба они так устали, что впадают в некое дремотное состояние, которое хоть как-то помогает восстановить силы.