Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 185

Она вынуждена опереться рукой о стену барака, потому что ей чудится, что земля уходит из-под ног. Весь семейный лагерь — сплошной обман? Что же это: правды на свете совсем не осталось?

И Дита начинает думать, что, должно быть, все именно так и есть. Правда — оружие судьбы, фатума, не более чем игрушка слепого случая. Обман же, наоборот, более чело вечен: его творит человек, лепя его под себя, он сделан по человеческим меркам.

Она отправляется на поиски Мириам Эделынтейн. Находит ее в бараке, Мириам сидит у себя на нарах. Ее сынок Арий как раз прощается с мамой, собираясь пойти прогуляться с другими мальчиками по лагерштрассе, пока не начали раздавать положенные узникам на ужин корки хлеба.

— Я не очень вас побеспокою, тетя Мириам?

— Конечно нет.

— Видите ли... — голос ее колеблется, она сама — воплощение колебаний. Ноги у нее опять ходят ходуном, как шатуны. — Я поговорила с одним человеком из Сопротивления. И он рассказал мне совершенно невероятную историю: что семейный лагерь — это для нацистов такая ширма на тот случай, если приедут международные наблюдатели...

Мириам молча кивает.

— Так значит, это правда! Вы об этом знали! В таком случае, — шепчет Дита, — единственное, чем мы занимались все это время, — были прислужниками у нацистов.

— Ничего подобного! У них был свой план, а мы осуществляли свой собственный. Они хотели склад для детей, чтобы те сидели там по углам, как ненужные вещи, а мы создали школу. Они хотели, чтобы это были телушки в стойле, а мы добились того, что дети чувствуют себя личностями.

— Ну и для чего все это было? Ведь все дети из сентябрьского транспорта погибли.

— Оно того стоило. Ничто не было напрасным. Ты помнишь, как они смеялись? Помнишь, как широко раскрывались их глаза, когда они пели «Жаворонка» или слушали наши живые книги? Помнишь, как они прыгали, когда мы клали в их мисочки по половинке печенья?

— А как они репетировали спектакли!

— Они были счастливы, Эдита.

— Но так недолго...

— Жизнь, любая жизнь, длится недолго. Но если человеку удалось побыть счастливым хотя бы одно мгновение, такую жизнь прожить стоило.

— Мгновение! Так мало?

— Так мало. Достаточно быть счастливым ровно то время, в течение которого загорается и гаснет спичка.

Дита умолкает и прикидывает, сколько спичек загорелись и погасли за ее жизнь — их было много, даже не сосчитать. Много кратких моментов, когда сверкал огонек, в том числе в кромешной тьме. Некоторые из них как раз совпадали с теми мгновениями, когда она, в периоды самых невообразимых бедствий, открывала книгу и с головой погружалась в чтение. Ее маленькая библиотека — целый коробок спичек. Обдумав все это, она грустно улыбается.

— И что будет теперь с этими детьми? Что будет со всеми нами? Мне страшно, тетя Мириам.

— Нацисты могут выгнать нас из нашего дома, отобрать наши вещи, нашу одежду и даже лишить нас наших волос, но, что бы они у нас ни забрали, единственное, что им не под силу, это отнять у нас надежду. Она — наша. Потерять ее мы не можем. С каждым днем все слышнее бомбардировки союзников. Вечно война не продлится, и мы должны готовиться к миру. Детям нужно учиться, потому что они увидят страну и мир в руинах, и именно им и вам, молодым, придется все это восстанавливать.