Читать «Хмель свободы» онлайн - страница 186

Глава тридцатая

Федос Щусь, перейдя вброд речку Токмачку, залег на бугорочке среди верболоза и рассматривал в бинокль другую колонию, немецкую – Либерсдорф. Она казалась игрушечной в линзах трофейного «цейса». Аккуратные домики, черепичные крыши, люди в жилетках, гольфах и чулках, копошащиеся во дворах.

– Живут же, заразы! – сплюнул Щусь, не отрываясь от бинокля. – Богатеи. Ксплуататоры!

– Дай! – протянула руку к биноклю Маруся Никифорова и, получив игрушку, тоже зло процедила: – Аккуратисты, гады! Прям душа горит!

Полк Щуся, тачанки, конница – все было упрятано позади, в лощине, среди низкорослых приречных деревьев и верболоза, который уже начал пушить свои сережки.

– И у меня, Манюся! Тоже! Душа горит! – Щусь воровато огляделся по сторонам и вдруг приник к Марусе. Обхватил ее одной рукой, а другую попытался сунуть ей за пазуху. И при этом хриплым прерывающимся голосом бормотал: – Я это… я трошечки… ты не думай… сколько уже без бабы…

Маруся дернулась так, что Федос откатился. Вскочила и, выхватив из-за голенища плеть, несколько раз огрела ею Щуся по голове.

– Ляжь, скаженная! – прикрывая рукой голову, прошипел Федос. – Увидят – перестреляют!

– Козел! – прошипела Маруся и снова улеглась рядом со Щусем.

– Не злись, Манюся! Мы, мужики, як старц(и). Наше дело просить, ваше дело чи отказывать, чи давать. Но шоб плетюганами… – Он провел рукой по лицу, нащупал вздувшиеся болезненные рубцы. – Ты глянь, шо с лицом сотворила. Меня ж мои хлопцы не узнают.

– Еще раз Манюсей обзовешь – точно не узнают.

– Малохольна! Беры свой отряд и пали колонию! Всю! Шоб батько там, в Гуляйполи, столб дыма увидел! И немцев с села не выпускай, пускай посмаляться… Гранаты кидай! Побольше грома!

– А ты? – уже мирно, почти дружелюбно спросила Никифорова.

– А я выйду на Сеножаровску дорогу. Белякы як увидят, шо колония горит, кинутся своим на подмогу. Тут им Фома Кожин и покажет, как он рубит дрова…

– Хитроумный ты, чертяка, – усмехнулась Маруся. – Наверное, многим девкам головы скрутил за свою молодость…

– А я ще не старый, – оскалил зубы Щусь. – Ще поскручиваю.

– Нарвешься на какую-то! – Маруся смерила Щуся презрительным взглядом. – Пообрывает тебе все, шо висит… котяра!

Они спустились в лощину. И уже через несколько мгновений Маруся со своим отрядом помчалась к колонии…

А Щусь прошелся вдоль тачанок, мимо Фомы Кожина, мимо деда Правды.

– Нам спешить не надо. Хай Маруська делает свою роботу, – сказал он небрежно. – А задача у нас така: сделать этим колонистским гусарам примерно то, шо тогда под Дибровкою!.. Не забыл, Фома?

– Еще б! – отозвался за молчаливого Фому дед Правда. – Я и то их штук двадцать пидкосыв, як лозу…

– Знаю, знаю, – сказал Федос. – Так от! Похоже, у них там генерал Тилло из гвардейских кавалергардов… З нашими тачанкамы они ще пока не познакомились. Надо б познакомить.

Фома Кожин был, как всегда, молчалив и серьезен. Балагурство Щуся ему было не по душе. Говорил Фома всегда мало, в основном по делу.

– Вот что! – обратился он к своим пулеметчикам. – Помните, у вас всего по одной ленте. Двести пятьдесят патронов. Каждая вторая пуля – в точку. Очереди короткие, прицельные. Не сничтожим мы их – порежуть они нас. Как баранов. Все!