Читать «Мастерская дьявола» онлайн - страница 67

— Ужасно, — говорю я.

— К вам через пол-Европы все время шастали эти избалованные искатели нар, эти хиппующие говнюки и наивные дурехи с родительскими кредитками и шикарными паспортами, чтобы Лебо подул на их болячки. А у нас такие нароискатели буквально все, ясно? Причем без кредиток, это уж само собой.

Тут я понимаю, что дорожки здесь нарочно выложены черным камнем. Это памятник деревне. Или музей.

— Я гордый белорус, — продолжает Алекс. — И мне неинтересно лопать драники и пялиться в телик. Или ходить на демонстрации и кидаться камнями. Память народа — вот что меня интересует. Лишившись прошлого, мы потеряем и будущее. Мы просто исчезнем, понял?

Да-да, Алекс, как раз этого мне сейчас больше всего хочется. Чтобы ты исчез, думаю я про себя.

— Мы перестанем быть людьми, ясно? Будем навсегда похоронены вместе со своими мертвецами, можешь ты это понять? — дергает он веревку на моей шее. Нет, с меня хватит.

— Алекс, я завяжу шнурок, ладно? — нагибаюсь я, прикидывая, можно ли из развалин вокруг вытащить какой-нибудь камень. Никто не будет помыкать мной, этого я не допущу.

— Шнурки у тебя в порядке, ты, ловчила, — спокойно отвечает Алекс, — пошли.

Я выпрямляюсь, и мы идем дальше. Похоже, этот трюк ему известен.

Алекс немного ослабляет веревку, он все это время понимал, что она меня душит, и вроде как дружески хлопает меня по плечу.

— Послушай, — машет он рукой куда-то в туман. — Вон там мы построим мегапарковку для автобусов. И киоски! Как в Освенциме. И новое шоссе! Или, может, западным туристам больше понравилось бы побродить по лесу? Это ж настоящая пуща! Такой у них дома точно нет! Ты как думаешь? Ну, шевели мозгами, ты же эксперт!

— Пуща жуткая, — отвечаю я по правде. Метет метель. Кошмарная у них тут погода. Туристы на такое не поведутся. Хорошее лето, как в Терезине, их здесь не ждет.

Только сейчас я замечаю таблички возле каждой трубы: Навiцкi, Навiцка, 50, 42, 14, 5, 3, 1, 1… фамилии и возраст убитых, понятно.

— Но этого уже мало, — говорит Алекс, обводя развалины рукой. — Музей старого типа, тоска. Этим внимание европейцев не привлечь. Посмотри на поляков, одна их Катынь чего стоит! Это же шаг в будущее! Они фильм про Катынь сняли! А наша Хатынь? Ее никто не знает.

Он все такой же злой. Я прибавляю ходу: не хочу, чтобы петля на моей шее затянулась.

И вдруг Алекс запрыгивает на остаток каменной кладки с криком:

— Эй, панове, геройские поляки! Тут, в Хатыни, убивали не офицеров, что умели за себя постоять, вовсе нет!

После этого, соскочив вниз, он хватается за веревку и продолжает уже нормальным голосом:

— Мужчин заставили бегать по кругу, чтобы они вымотались, а потом загнали в сарай и сожгли. Женщин и детей сожгли в другом сарае. Почему эти люди не сопротивлялись? Потому что славяне — скоты? Нет, они просто не верили. До последнего. Не верили, что детей будут бросать в огонь. Зачем кто-то стал бы это делать? Никому и в голову не приходило, что такое случится, пока это не случилось. Это убийцы точно просчитали.