Читать «Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела» онлайн - страница 128

Шарлотт взяла скальпель и сделала длинный разрез от ямки на горле Филипа до лобковой кости, а затем вскрыла его брюшную полость. Как в операционных, так и на занятиях по анатомии меня всегда поражал этот момент: удивительно, что всего в нескольких миллиметрах под кожей находится блестящий часовой механизм, который поддерживает в нас жизнь. Филип был мертв уже несколько дней, и его внутренние органы начали разлагаться. Мне пришлось сдержать рвотный позыв, но Шарлотт была ловкой и невозмутимой («Я надеваю маску, только когда в теле уже завелись личинки»). Она разрезала его прямую кишку и пищевод, а затем по очереди выложила все главные органы брюшной полости (печень, селезенку, желудок, кишечник) на пластмассовый поднос. Внутри тела образовалась полость. До подноса с органами очередь должна была дойти позднее, и мы снова вернулись к телу.

Главная артерия ноги располагается в тазу сбоку от мочевого пузыря. Шарлотт взяла из нее немного крови для анализа на наркотики и токсины.

– В своей клинике я обычно отправляю образец мочи на токсикологический анализ, – сказал я.

– Мы делаем то же самое, – ответила она.

Но в то время как я отправляю пациента в уборную с баночкой для мочи, Шарлотт делает небольшое отверстие в верхней части мочевого пузыря и выкачивает оттуда мочу с помощью шприца.

Следующим шагом было аккуратное рассечение шеи, которое показалось мне удивительно нежным после жесткого вскрытия брюшной полости. В шее есть несколько слоев мышц, участвующих либо в процессе речи, либо в глотании. Шарлотт снимала слои один за другим, пытаясь найти следы сдавливания или кровотечения – всего, что может свидетельствовать об удушении. (На занятиях по анатомии нас учили проводить вскрытие таким же образом; подобно тому как археолог осторожно счищает землю, преподаватель убирал каждую подподъязычную мышцу, добираясь до лежащего внизу нерва.) Никаких следов избиения или борьбы не было, и подъязычная кость (кость в форме буквы «С», которая залегает под языком) не была сломана. «Следов удушения или повешения нет, – сказала Шарлотт. – Всегда стоит делать отметку в том случае, если вы случайно сломали подъязычную кость или гортань во время вскрытия – вдруг тело эксгумируют для повторного обследования».

Делая фронтальный разрез, Шарлотт оставила ребра нетронутыми. Теперь она взяла секатор и начала разрезать ребра до самых ключиц. Ключицы она тоже разрезала, а затем раздвинула грудину, чтобы обнажить сердце и легкие, влажно блестящие в груди. Шарлотт внимательно следила за тем, чтобы не повредить жесткую оболочку сердца под названием «перикард». Она ловко сделала разрез в форме буквы U в дне полости рта, и, поскольку мышцы шеи уже были удалены, она вытащила язык, гортань, трахею, легкие и сердце – все вместе.

Язык Филипа лежал на подносе, скользкий и фиолетовый, все еще соединенный с глоткой и пищеводом. Шарлотт начала делать аккуратные и точные надрезы по его длине, проверяя, не был ли он укушен или зажеван. Такие повреждения свидетельствовали бы о том, что у мужчины случился эпилептический припадок перед смертью. Язык был нормальным, поэтому она вернулась к столу, чтобы изучить голову.