Читать «Южное солнце-4. Планета мира. Слова меняют оболочку» онлайн - страница 55

Редакционная статья газеты «Правда» от 31 декабря 1940 года: «…1941 год будет четвертым годом третьей Сталинской Пятилетки. Поэтому, вступая в 1941 год, который станет годом еще более гигантских достижений нашей социалистической экономики, советские люди смотрят в будущее с радостью и с полной уверенностью…»

Бойко написано, но вилами по воде.

Реалии жизни подмяли гусеницами немецких танков прогноз «Правды». И в декабре 1941 года мой папа вместо того, чтобы крутить на патефоне пластинку с фрейлехсами собственного сочинения, вкалывал по шестнадцать часов в день, выпуская подогревы собственной конструкции для бомбардировщиков дальнего следования, которые утюжили крыши Берлина. И при этом таил одну думку. Какую? Вернуться в родную Одессу. Но мечты мечтами, а жизнь жизнью. И мечты его жизни мало-помалу видоизменились. Произошло это уже после Победы, когда понял, что родной Одессы ему не видать, как собственных ушей, и он, приписанный к заводу, как крепостной к земельному наделу, отправляется из Чкалова (Оренбурга) в Ригу, где 245-й авиационный завод разместили в цехах бывшего винно-водочного предприятия и переименовали в 85-й ГВФ.

Здесь папа стал таить новую думку: если ему не дано в связи с указом товарища Сталина вернуться в Одессу, пусть Одесса найдет его в Риге. Задумано хорошо. Но, спрашивается, как такой фокус провернуть, не сходя с места?

Путем доставки из Одессы в Ригу приличной по меркам Молдаванки жены.

Для кого? Понятно, для меня, не для папы. У него и без того была очень приличная жена из Одессы, и как раз с Молдаванки, моя мама Рива.

Итак, что мы имеем? А имеем мы запрос. Дальше обыкновенно: каков запрос — таков привоз.

Известно, что Земля слухами полнится. Стоило каким-то допотопным подругам мамы или же столь же непотопляемым друзьям детства моего папы прослышать, что я уже отслужил в армии и, следовательно, готов к самостоятельной жизни по воспроизводству себе подобных, как к нам в Ригу зачастили гости-разведчики из Одессы, в основном женского рода и преклонного возраста.

Почему-то всем бабушкам, живущим у Самого Синего моря, представлялось, что старший сын Арона и Ривы обуреваем стремлением приобрести цепи Гименея. А я — наоборот! — исповедовал понятия свободной любви, ибо это давало мне больше перспектив для маневра в пору спорадического сексуального голода, когда походная палатка заменяла шикарный номер отеля: туда ведь — только с паспортом и с зарегистрированной в ЗАГСе законной супругой. А в палатку… в любом виде… Можно и в спортивном костюме, можно и в плавках, можно и вовсе голышом — не то, что в гостиницу, либо на официальную, предписанную по знакомству встречу с новоявленной невестой.

Новоявленная как раз объявилась. И как раз из Одессы. А привел ее в нашу квартиру на Янки Купала не какой-нибудь посторонний сват, а Абрам Григорьевич Гросман, папаня моих двоюродных братьев Гриши и Лени. Еще тот одессит — искони черноморский розлив! Прямо не пойдет, хоть скажешь ему — «вперед!» Двинет в обход. А почему? Потому что хромает на одну ногу. Она и забирает в сторону. Как показала история его жизни, в правильную сторону.