Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 83

Растеклись губы Штерна тихой улыбкой. Отвык сам так.

От черного кофе с ликером кружилась голова. Уже не крепился: просто хорошо. Удивительно сладко. Античные линии — уверенные движения — сон ковров.

Спросил неожиданно хрипло:

— Ида, где Сметанич?

Сквозь сжатые губы:

— Разошлись. Примитивен.

Забыл о вещах, о коврах, в которых путались ноги, шагнул к роялю.

— Ида, сыграю. Наше. Чудесное. Знаешь, недавно я «Комаринскую» играл. Похвалили:

— Сыпь… Хха!..

Запели клавиши. Ида по-старому, как слушают все восприимчивые женщины, слушала. Кудрявую голову опустила на руки. Тонкая линия сбегала от затылка по шее, на спину, ниже лопаток, пряталась за шелком платья.

Когда кончил, встряхнулась вспугнуто:

— Знаешь… ранит…

Не надо было слов. Опустился к упругим ногам, голым от ажурного чулка. Прижался губами. Медлили теплые ноги.

Внезапно вскочила.

— Не надо, Алеко… Алексис… я прошу!

Щелкнул выключатель. Резко встал электрический свет: умер оранжевый дым. Выползли из углов вещи. Растерянно застыли. Глядели подрисованные глаза ясно и пристально:

— Я вызвана тебя по делу собственно. Предложить тебе работу. Я танцую сейчас. Требуется аккомпаниатор. Лучше тебя не вспомнила. Условия прекрасные. Видишь, как я живу. Согласен?

Перебил сухую дробь голоса:

— В театре?

Спрятала глаза под темными веками:

— В кабаре…

Дрогнул щекой:

— Между столиками?

— Да.

Помолчали.

— Под своей фамилией?

— Нет. Мэри Грей.

— Потные, глупые эти… нэпманы… Зачем, Ида? Ты, тонкая…

— Решай. Как знаешь.

Решал. Метались глаза по толстым коврам, хватали ноздри душистый воздух. Подошел к окну. Плясали между темной землей и темным небом исступленно огни. Ломались голубые молнии, хлестали воздух световые рекламы, мотались голубые шары.

Город! Город! Чье далекое зарево, отголоски гигантского чуда, воровато уносил он с собой в слепую коморку.

Она ждет, смиренница, там за грохотом, пеньем камней, за пляской огней она ждет, притаившись в сопливых помойках. Отодвинулся от стекла.

— Хорошо. Какие условия, Ида. Конкретно?

Мягко стукнув в стену, скрытую грузным ковром:

— Исаак!

Вошел мясистый. Тряслось мясо в пиджаке, в штанах. Лица не найдешь. Воткнута куда-то сигара. Закостенила лицо Ида. Неторопливые поползли слова:

— Это музыкант. На рояле который… я говорила… Помнишь? Сообщи условия.

Пиджак подошел — коротко:

— Кабаре «Угар», ночное. Напитки с 11 до 5. Легкий жанр.

Пупсик, кусочек «Хризантем», для меланхоликов. Из Сильвы: «Много женщин есть на свете». Не играете? Плохо. 20 — в червивом исчислении. Напитки, подарки сверх положенного от гостей.

А. Штерн сморщил лоб. Шатнулся от пиджака. Покачал головой, не отводя глаз от висячих сизых щек: замшевые бумажники, затертые до сала.

— Не буду у вас! Не буду!.. Не знаю Сильвы… Нет, нет! Не буду!

Исаак свистнул:

— Надо иметь нахальство, чтобы не знать: «Много женщин». Впрочем, всякий умирает по-своему. В чем дело?! Окончен разговор?..

А. Штерн понял: — пиджак может его прогнать. Разговор кончен. Ида — Исаакова: — вот этого. В «Угаре» танцует, и подарки сверх положенного. Старого нет. Показалось только: духи очень хорошие.