Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 46

Андрей заснул.

Следующий день потек быстро. С утра поехали к хуторянам, к богатеям. Дядя младший ловко менял махорку и мыло.

В одну из деревень Андрей поехал один. Тут-то и понял, что пора подхватить подмышку сельское хозяйство, чтобы оно не пошло прахом.

Кусок хлеба оказывался дороже золота.

Андрея жестоко уязвляло хитрое, жадное лицо крестьянина, его зажатый на куске хлеба кулак.

— Вернусь в Питер, поговорю, — мечтал Андрей.

По дороге встретил комиссара. Хмурое жирное лицо разлезлось, и Андрею почудился самогонный дух.

Надо было собираться обратно.

Когда Андрей сел закусить («— положи, хозяйка, еще картофелю больно рассыпчатый да масленый»), распахнулась дверь и над порогом весь воздух вытеснила дородная баба. За нею вкатился ребенок, повязанный теплым платком, но без чулок, с бурыми коленками.

— Здорово, Гвоздев, — сказала баба, а мальчишка, приблизившись и взвизгнув, как собачонка, ковырнул в носу, хлюпнул и вытер пальцы об Андреевы сапоги.

— Ну, ты… — отмахнулся Андрей.

— Ничего, ему можно… Крестник, — улыбалась баба. — Не узнаешь крестника-то?.. Мишка Алексеев, Логовской. Ну?

Андрей сразу вспомнил.

…Сизое утро, осеннее, далекое, темные ребра телеги над вялой травой, баба-раскаряка, в раздвинутых коленях берегущая живой визгливый комок… Неслись, помнится, круглые, добрые звуки колокола, и недавно подкованная лошадь, заигрывая, звенела копытами по случайным камням… Встречные, сторонясь, усмехались, бабы не то с завистью, не то с сожаленьем поводили плечами:

— У Анисьи Логовской опять скулит… Седьмой уж, и все мальчишки!..

— Здравствуй, Анисья, — сказал Андрей. — Проводить кума пришла, спасибо.

— Да вот, кум, слышала, что ты женился.

— Женился.

— Вот… А Мишка-то, вишь, большой, шестой год, ай и шалун, беда! Дай руку-то крестному!

Мишка отвернулся и пошел щипать кота за хвост.

Анисья с любопытством рассматривала Андрея.

— Скажи, кум, правда ли, что нынче всякой бабе — воля, хошь живи с мужиком, хошь не живи?.. Бери развод.

— Правда.

— И мужикам нашим выходит такое же, значит, положение, выбирай любую?

— Одинаково. Свобода.

— Вот оно как…

Анисья вздохнула. Дядя младший, усмехнувшись, спросил:

— Мужик загулял?

— Гуляет, чего ему… Ваши правила беззаконные, тьфу, ни царя, ни образо́в, ни совести…

Она сердито схватила Мишку за рукав.

— Нечего мне ему дать, Анисья, — виновато сказал Андрей, любуясь ее засверкавшими, лютыми, как у волка, глазами… В городе можно ли так палить зрачками?.. Здесь, в деревне, глазам и дюжим рукам — воля.

— Нечего, и не надо. Хороши и так. Прощай, кум.

Дернула мальчишку и выволокла за порог.

Андрей вытер губы и отбросил деревянную ложку, она сразу покрылась мутным налетом.

— Кусается ваша свобода, коммунисты, — сказал дед. — Смута.

— Выросли зубы, верно. Триста лет шамкали, — ответил Андрей.

— Толково говоришь, Андрей, и власти сочувствуешь, — сказал младший дядя. — Отчего не идешь в партию? Мы что, мы не осудим. Нам лучше своих, как ты, в партию поставлять.

Опять знакомый вопрос, что на митинге, и все тот же ответ рвался с губ. Андрей спросил:

— Видели комиссара, в Заханье поехал?