Читать «Тритогенея Демокрита» онлайн - страница 82
Анатолий Иванович Домбровский
— Что же после смерти?
— Ничто.
— Ничто?
— Ничто. Отсутствие всего. Вечное отсутствие.
— Египтяне и пифагорейцы надеются на возвращение. И многие другие…
— Пустые надежды. К этому приводит нас разум, который есть совокупность самых совершенных атомов Вселенной.
— Куда девается этот разум после смерти?
— Куда девается огонь, оторвавшийся от полена?
— Он уходит светом во всех направлениях.
— Разум уходит мыслями ко всем другим людям. К этому надо стремиться при жизни.
— Что принесут человечеству знания? — жрец снова прикоснулся пальцами к плечу Демокрита — это был жест вежливой просьбы. — Мы видим, что приносит вера в богов: утешение в печали, надежду в беде, боязнь наказаний за тайные проступки, покой для чистой души… Что принесут знания, Демокрит?
— Благополучие для всех.
— А нравы? Что будет с ними?
— Нравы портятся от неравенства между людьми. Неравенство порождает зависть, соперничество и вражду. Мы стыдимся рабства. Со временем мы станем стыдиться простого неравенства…
— Равные знания — равное положение в обществе, Демокрит?
— Так будет.
— Как сделать знания равнодоступными для всех? — спросил жрец.
— Не надо затыкать рот мудрецам, — ответил Демокрит. — Пусть они говорят, пусть пишут книги. Объявите в храмах, что всякая мудрость от бога и что преступно преследовать мудрецов.
Жрец на это ничего не ответил.
— Я пойду, — сказал Демокрит. — Хотя, признаюсь, мне очень хочется знать, что верховный жрец сообщит архонтам о нашей беседе.
— Я подумаю, — уклонился от ответа жрец. — Мне нужно серьезно подумать, потому что мы оба стоим в самом начале пути. Вернее, перед нами два пути. Надо подумать, по какому из них идти, куда направить людей…
— Если и тысячи мудрецов будут объявлены безумцами, родится тысяча первый, — сказал Демокрит.
— Но может быть, мудрость и есть безумие?
— Безумцы ничего не знают. Они либо молчат, либо выкрикивают бессвязные слова. Глаза их блуждают, лицо искажено гримасой… Когда мы видим и слушаем безумца, мы легко узнаем о его болезни.
— Есть болезни, которые трудно распознать, — сказал жрец. — Мне надо подумать. Иди, Демокрит. Впрочем, еще один вопрос: если ты мудр, почему ты нищ? Пристало ли мудрецу, который знает, как из камня добыть лекарство, а из звезды огонь, не знать, как добыть денег для того, чтобы стать богатым?
— Я знаю, как это сделать, — ответил Демокрит. — Мудрец легко может стать богатым, героем, царем. Все думают, что это выше, чем быть мудрецом. Только мудрецы считают иначе.
— Ты был в дальних странах. Лучше было бы тебе не возвращаться, Демокрит, — сказал жрец.
— Я уже думал об этом.
— И что же?
— Пока я не принял решения.
— Уезжай, — сказал ему жрец. — Я советую тебе: уезжай. Этим ты избавишь себя от позорного суда, меня же от необходимости… Впрочем, еще есть время подумать. — Верховный жрец направился к окну, из которого на мраморный пол падал солнечный луч, подставил руки свету. — Зябко, — сказал он. — Иди.
— Я ухожу в тревоге, — сказал Демокрит.
Жрец махнул рукой. Это означало, что разговор окончен.
Путь до дома показался ему короче обычного: он шел в глубокой задумчивости и удивился, когда оказался перед дверьми своего дома.