Приходит стряпчий в собранье,а с ним судейская свора,разбойничкам в назиданьезачесть слова приговора.Привычный к любой невзгоде,Гансуа сидит с парнями,тасует карты в колодеда бьет тузов козырями.Пускай приговор несладок,Гансуа глух как надгробье.К нему с пригоршней облатокспешит его преподобье:«Покайся в преддверье смерти,прими причастье Святое!»Да только – верьте не верьте –Гансуа в ответ: «Пустое!Не надо мне отпущенья,хоть даром его ты даришь:чего не вкушал с рожденья,под старость не переваришь!»И он, с оглядкой на моду,подкручивает усищи,заходит с туза и с ходук себе подгребает тыщи.Он рад картежной победе,как на свободе ликуя,и слышат гости, соседии прочие речь такую:«Уж коли попался в сети,другого нет поворота.Должна меня на рассветеобнять госпожа гаррота.Вступлю с ней в брак поневоле.Такие, как я, ей милы:обнимет крепко, до боли,полюбит – аж до могилы!Ввиду такого событья,прощаясь с земной юдолью,спешу, друзья, изъявить ясвою последнюю волю».И молвит, взором пытливымокинув бродяжье братство:«Я кое с кем неучтивымпрошу за меня сквитаться!И главное (между нами),чтоб было впредь неповадно,разделайтесь с болтунами».Кивнули ребята: «Ладно».«Предателя ждет расплата.Пожертвуйте, бога ради,ему хоть вершок булата,а лучше – не меньше пяди!Болтливость – та же зараза.Железо в подобной драмеприучит с первого разадержать язык за зубами.Поскольку собрался кворум,прошу перед честным клиромразделаться с тем, которымопознан я, – с ювелиром.Невежлива здесь охрана –не может служить примером.Пускай сержанта-мужланаобучат тонким манерам.Надеюсь, ваша опекане даст грубияну спуску.Да, кстати, – судья Фонсека!Ну, этого – на закуску.Воздайте всем по заслугам,со всех взыщите по списку.Прощаясь с каждым, как с другом,вверяю вам Марикиску.Хотя она не девицаи не сродни недотрогам,а все-таки не годитсяей близко знаться с острогом.Да минет ее невзгодаи в бедах выйдет отсрочка!Засим такого-то года,числа, имярек – и точка».Гансуа был прост и краток,и речи недолго длились.Иных пробрало до пяток,а многие прослезились,насупились, и в печалисжимали молча стилеты,и клятвенно обещалиисполнить его заветы.
