Читать «МИР ЭЛДЕРЛИНГОВ. II том» онлайн - страница 73

— Не знаю, что ещё я могу сказать.

— Отлично. После столь тяжкого оскорбления тебе нечего сказать. Ты извинилась, но это вряд ли меняет дело.

— Я прошу прощения, — повторила она, сдаваясь. — Прошу прощения, что затеяла этот разговор.

— Это касается нас обоих. Покончим с этим. Никогда больше не обвиняй меня в подобном. Это недостойно тебя. Такие разговоры недостойны нас обоих.

— Не буду. Обещаю.

Она чуть не опрокинула свой стул, торопясь уйти.

— Я заставлю тебя сдержать это обещание! — сказал Гест ей вслед.

— Я обещаю, — тупо повторила она и выбежала из комнаты.

Близилась ночь. Даже летом дни казались короткими. Огромные деревья безраздельно царствовали на широкой плоской равнине и расступались только перед белесыми речными струями. Дневной свет пробивался через чащу лишь в те часы, когда солнце стояло высоко и его лучи падали на узкую полоску воды и земли между стенами деревьев вдоль реки. Сейчас солнце склонилось ниже, медленно подступал вечер.

Их жизнь проходила в сумерках. С того лета, как она вышла из кокона, минуло четыре года. Четыре года они жили впроголодь, заброшенные, утратившие всякую надежду. Четыре сумрачных лета, четыре дождливые серые зимы. Все эти годы их жизнь состояла только из еды и затяжного ежедневного сна. Но ощущения, что они слишком много спят, не возникло — напротив, Синтара постоянно чувствовала легкую усталость. Топкая земля и сумрак хороши для ящериц, но не для драконов. Драконы созданы для яркого света, сухого песка и долгих жарких дней. Драконы летали. Как она стремилась летать! Улететь прочь от грязи, тесноты и мрачного берега.

Синтара вытянула шею и повела носом над пятном береговой грязи, подсыхающей с внутренней стороны крыла. Она почесала это место, потом вытянула увечное крыло и похлопала им по телу в попытке отряхнуться. Грязь частично осыпалась. Стало немного полегче. Как же ей хотелось искупаться в теплой озерной воде, выбраться на яркий солнечный свет, чтобы обсохнуть, а потом поваляться и потереться о песок, полируя чешую до блеска! В нынешней её жизни ничего этого не было. Только память предков.

Её дразнили не только драконьи воспоминания. Она видела сны — о полете, об охоте. О городе, где был источник жидкого серебра. В этом источнике дракон мог утолить ту жажду, которую не утоляет вода. Часто приходили видения о том, как драконы вдоволь наедались горячего, свежего мяса. Как спаривались в небе, как строили гнезда для яиц на песчаной отмели. Великое множество воспоминаний и сновидений, вызывавших горькие чувства. А ещё ей было известно, что какой-то части воспоминаний недостает. Она злилась. Понимала, что обделена целым пластом знаний, но не могла определить, чего именно не хватает. От этого становилось ещё больнее — ведь драконьи воспоминания и так очень ясно свидетельствовали о её телесной ущербности.

Наследство воспоминаний не давало Синтаре быть собой, как заведено было у ей подобных. Когда она была змеей, в её распоряжении была родовая память змей — о путях странствий, теплых течениях и рыбьих косяках, о местах Сбора, песнях и устройстве общества змеев. Когда змей окукливался, эта память угасала, и для вылупившегося дракона его змеиная жизнь оставалась лишь смутным воспоминанием. Новая память была наследственным сокровищем драконьего знания. Как летать по звездам, где и в какое время года лучше охотиться, как вызывать на брачные поединки, как выбирать берег для кладки яиц — вот что заключалось в ней. При этом каждый дракон обладал и более древними личными воспоминаниями своих предков. Они передавались не только через преображающееся тело змея, но и через слюну тех драконов, которые помогали ему запечатывать кокон. А когда окукливалось нынешнее поколение змеев, драконьей слюны им досталось слишком мало. Может быть, поэтому некоторые из них получились тупыми, как скотина.