Читать «Дьяволина Горького» онлайн - страница 35

Мы уже знали о стенаниях Ладыжникова в Берлине – что если Гржебин будет и дальше так продолжать, то потянет за собой и его, потому что у них были и совместные издания. Гржебину, рассказывала Мура, театры и варьете по-прежнему регулярно присылают бесплатные билеты, и в модных ночных клубах он со своими гостями ест и пьет в кредит. Он был отчасти поляком, отчасти евреем, а по мнению многих, в мире не было более галантного русского. Гржебину нравилось, что сторонники всех политических партий считали его своим – и белые офицеры Деникина, Врангеля, Колчака, работавшие в поте лица на заводе “Рено”, и филонившие симпатизанты большевиков вроде Эренбурга или Парнаха, и художники, полагавшие, что изучать французский им ни к чему. Все догадывались, на что намекала Мура – что этих филонов наверняка подкармливают с родины.

А через полтора года к Гржебину явились судебные исполнители, он умер от сердечного приступа, его дочери бились в тяжелой нужде, а все книги, рукописи, мебель, картины растащили. Но Алексей из Сорренто ничего не мог сделать.

Мура вмешивалась во все дела, все было для нее не так – и лечили Алексея неправильно, и диету не так составили, и специи почему дозволяют. Она ругалась с профессорами, которые ни за чем не смотрят и отстали от достижений западной медицины на десятилетия. Кричала и на меня, мол, не так я ему уколы делаю. И так орала на Алексея, что нам за дверями стыдно было. Так она мстила ему за то, что он стар и болен. Она злилась, как будто это ей приходилось за ним ухаживать. Да она стакана воды ему в комнату не снесла. По-моему, она испытывала отвращение к его организму еще тогда, когда за него уцепилась: он был в то время уже достаточно стар и болен, да и изо рта пахло, потому что он постоянно отрыгивал желудочную кислоту.

Хорошо еще, что Муры не было, когда привезли машину – она бы уж точно устроила грандиозный скандал.

Поздним утром к вилле подкатил грузовик. Максим, завидя его, вскочил на свою мотоциклетку и был таков. И всегда-то он прятался – стоило отцу или Марфе закашляться, как он удирал. Нельзя ему напрягаться, обычно оправдывала его Катерина Павловна. А я думала про себя: надо было, пока сопляком был, вздуть его пару раз как следует. Ракицкий забился в свою конуру, грузовик он явно заметил, потому что затворил ставни. Катерина Павловна увела внучку на прогулку, как будто в дом должны были привезти покойника, которого ребенку видеть не полагается, хотя речь шла просто об огромной машине с кучей всяческих принадлежностей. Вместе со мной и грузчиками наверх поднялась Тимоша.

Профессор Сперанский с Хольцманом и доктором Левиным пили кофе на общей террасе, и пока грузчики возились в комнате Алексея, они в дом не входили. Доктор Левин был человеком доброжелательным и чувствительным, он часто вздыхал и встряхивал своей гривой, любуясь пейзажем, и кто бы ни выходил на террасу, доктор Левин показывал на вулкан, говоря: Везувий, вот он, подумать только, – и восторженно тряс головой.