Читать «Дьяволина Горького» онлайн - страница 33

Ревматизм он нажил, когда в январе 1905 года сидел в Петропавловской крепости. Против его ареста выступили тогда знаменитые писатели и философы, а через несколько недель Савва Морозов заплатил залог, и Алексея выпустили. В казематах жилось ему не так плохо, разрешили даже писать, там он и написал комедию “Дети солнца”, но все же тюрьма есть тюрьма, навредила она его здоровью. С тех пор у него часто воспалялись суставы пальцев, и тогда он не мог держать карандаш, диктовать же он не любил даже письма, не говоря уж об остальном, и на машинке печатать не научился.

Муре он подарил портативную пишущую машинку, которую, вместе со своим гардеробом, она всюду возила с собой; заявлялась, бывало, с четырьмя-пятью кофрами, потому что привозила всегда кучу подарков. Стоило ей появиться на неапольском вокзале, как извозчики кидались к ней со всех ног и перетаскивали ее чемоданы, делая по два захода. Движение экипажей вокруг виллы было оживленное, и в подворотне нужно было смотреть себе под ноги, чтобы не вляпаться в конскую кучу. Постояльцы отеля “Минерва” тоже пользовались извозчиками – все же дешевле, чем на такси, да и гари меньше и пейзажем удобнее любоваться.

К тому времени, когда я впервые встретилась с Мурой в Сорренто, мы не виделись уже пять лет. Она пополнела и постарела. Приехала в платье прямого кроя, скрывавшем живот; она шила их в лучших салонах Парижа или Берлина из самых дорогих тканей. На лице ее уже не было прежнего нахальства и безграничной уверенности в неотразимости своей красоты. Она рассказала, что в Берлине вместе с Марией Федоровной они несколько дней занимались покупками, обходя все лучшие магазины. Мария Федоровна знает там всех, и ее даже иногда узнают на улице, потому что она и в немецких фильмах снималась. Жаль, что не молода уже, заметила Мура сочувственно, звездой ей уже не стать.

Во Франции Мура встречалась с князем Гавриилом Константиновичем и советским полпредом Красиным. В Париже был тогда сумасшедший дом – одновременно полпредами назначили Красина, Мдивани и Горчакова, и невозможно было понять, кто из них человек Сталина. Красин – вряд ли, потому что вскоре его отправили снова в лондонское постпредство, где он работал раньше; и Красина это ничуть не обрадовало, сказала Мура, ему больше в Париже нравится.