Читать «Дьяволина Горького» онлайн - страница 36

С генератором кислорода привезли специальные емкости, называемые подушками, хотя на подушки они были не похожи и требовалось их на одну ночь семь-восемь. Пока товарищи техники налаживали машину, примчался Левин, выхватил у одного из них гофрированную трубку и подсоединил ее к емкости. В дверях, что вели в столовую, появились Сперанский и Хольцман, с папиросами, дым от которых они незаметно пускали в столовую. Ну ясно, им тоже надо было обозначить свое присутствие. Доктор Левин, который подобную технику, разумеется, никогда не видал, подключил другой конец трубки к прорезиненной маске с тремя парами ремешков и надел ее на лицо. Техник открыл вентиль, Левин с блаженной физиономией сделал несколько вдохов, замахал руками и, воздев указательный палец, дал команду остановить машину. Работает, восторженно объявил он.

Алексей тоже приладил на себя маску, и доктор Левин застегнул сзади ремешки. Маска щекотала ему усы, он стал дергать ее, поправлять, потом дал знак открыть вентиль. И все ощупывал ее на себе, теребил, пытался дышать, наконец, не выдерживая удушья, махнул, чтобы выключили. Замахал и Левин, и техник закрутил кран. Алексей расстегнул ремешки и снял маску. Не прилегает, сказал он, и слава Богу, не то задохнулся бы.

Доктор Левин взглянул на меня с укоризной. Я, видимо, должна была сказать, чтобы Алексей сбрил усы, тогда маска не будет пропускать воздух, но я этого не сказала. Усы были единственным, что в нем сохранилось в целости, в усах была вся его мужественность, вся гордость.

Левин на меня разозлился, но ничего не сказал.

Я тоже примерила маску. Надела, закинула ремешки за узел волос, на концах были пряжечки, как на брючном ремне, я нащупала дырочки, вставила в них металлические штырьки и туго стянула крепления. Ощупала на лице маску – она прилегала неплотно даже к моему лицу, достаточно пухлому и без усов. Я махнула рукой, потому что разговаривать было невозможно, и чекист открыл вентиль. Приятного было мало: в нос и в рот шибал воздух, а по сторонам выходил наружу, как бы я ни старалась разгладить ткань. Было ясно, что спать в этой маске Алексею будет очень трудно, он и так уже много лет страдал бессонницей.

Кислородный агрегат изготовили в США, там военные разработки после войны не остановились, как это было во Франции, не говоря уже о Германии, где они были просто запрещены. Особенно перспективным делом американцы считали развитие авиации, в то время их самолеты поднимались уже на шесть тысяч метров, где атмосфера разреженная и пилоты без кислорода теряют сознание.

Алексей жутко мучился с этой машиной, на спине он спать не любил, а иначе маска на лице не держалась. Как думаешь, я привыкну? – спросил он в первый вечер, когда я прилаживала ему маску. Ну конечно, ответила я. И он привык, потому что надеялся, что это его спасет. Я знала, что не спасет, но не стала разуверять его. Иногда он спал всего два или три часа, так было уже в Петрограде, особенно после семнадцатого года – из-за нервного напряжения оттого, что все обернулось наихудшим образом, как он и предрекал. Мария Федоровна рассказывала, что Алексей уже и на Капри не мог нормально спать, был весь день как вареный, едва на ногах держался, но все же пытался работать; после обеда он удалялся к себе, едва не теряя сознание, глаза слипались, но вечерами опять как ни в чем не бывало болтал с гостями.