Читать «Лекции о литературе. Диалог эпох» онлайн - страница 135

Так в диалектическом взаимодействии постоянных, устойчивых и изменяемых элементов проявляются сложные процессы души главного героя. Под влиянием деталей второго плана, отображающих изменчивые элементы личности, детали первого плана, свидетельствующие о постоянных элементах той же личности, меняют свое значение, обогащаются новым, более глубоким содержанием.

Разберем еще одну деталь, которая постоянно закреплена за Хаджи-Муратом. Речь пойдет о брегете. С его звоном все существо Хаджи-Мурата как-то меняется. Он слушает эту игрушечную музыку завороженно, с неизменной блаженной улыбкой. Что хочет сказать Л. Толстой этой постоянно повторяющейся художественной деталью, этой блаженной улыбкой на лице Хаджи-Мурата? Может быть, речь здесь идет действительно о каком-то детском, наивном начале в душе Хаджи-Мурата? Ведь герой воспитывался и рос вдали от европейской цивилизации, он – человек естественный и с радостью ребенка открывает для себя то, к чему европеец уже привык, с чем свыкся, на что уже просто не обращает никакого внимания. Но не есть ли это указание на то, что душа Хаджи-Мурата обладает удивительной способностью воспринимать все новое, познавать новое, не есть ли здесь указание на врожденную тягу к познанию, к совершенству? Ведь не всю же жизнь Хаджи-Мурат был воином. Обстоятельства заставили его взяться за оружие, и, взявшись, он стал первым среди первых. Не примирился же Хаджи-Мурат с тиранией Шамиля и нашел в себе силы противостоять всесильному имаму, а не найдя поддержки у русских, решил сам, своими силами избавить родных от смерти.

Л. Толстой как художник всегда исходил из принципа детерминированности поведения героев. Естественно предположить, что и здесь он не изменяет своему принципу: он ищет объяснение поступкам Хаджи-Мурата. Но его при этом не может не интересовать оборотная сторона этого вопроса: насколько сознательно поведение Хаджи-Мурата? Сознает ли он сам обусловленность тех или иных своих поступков? В какой мере истинно это его объяснение или его догадки о причинах, обусловивших поворотные моменты в его жизни?

С точки зрения Л. Толстого как психолога Хаджи-Мурат не был простым и тем более бездушным исполнителем чужой воли. Он – не «живое зеркало», отразившее в себе мир, а деятельный герой, пытавшийся преобразить этот страшный, несправедливый мир.

Л. Толстой ясно дает понять нам, что его герою доступны социально-исторические объяснения войны за веру. Он еще живо помнит подлое убийство, совершенное Шамилем и Гамзатом, и он никогда не простит этого убийства. На прямой вопрос: «Кому быть имамом после Шамиля?», обладая дипломатическим даром и тонким чутьем ситуации, Хаджи-Мурат ответил, что «имамом будет тот, у кого шашка востра». В этой краткой образной фразе герой Толстого передал всю суть имамата: не истинный авторитет в народе, не нравственная чистота определяют правителя, а реальная сила, военная поддержка. В данном случае автором воспроизведен сам способ мышления (анализа и обобщения) человека в восточном обществе. Хаджи-Мурат прежде всего мыслит образами, притчами, он постоянно соотносит события своей частной жизни с какими-то вечными ситуациями, которые нашли свое отражение в народных сказаниях, сказках, песнях, притчах. В самый ответственный момент жизни Хаджи-Мурат вспоминает притчу о соколе, который прилетел к своим собратьям с путами и бубенцами на лапах. Голос героя как бы входит в повествование Толстого в сопровождении авторского голоса: «Взаимное прилаживание их обусловливает постоянную трансформацию авторского повествования, которое никогда не остается однотонным и всюду меняется в зависимости от вбираемого в него посреднического взгляда и соответствующей ему интонации».