Покой и мир душе скорбящей,Покой и тишина.Полночью тишиной звонящейЗемля окружена,И близится к порогу СпящейБезмолвная волна.Не надо полночью глубокойТревожить черный умНи злом, ни ревностью стоокой,Ни роем мелких дум,Пока не брызнет краснощекийДневной, весенний шум.Когда внятнее вздох и малость,И, лишний, свет потух,Когда уходят гнев и жалость,Деревенеет слух —Тогда высокая усталостьОхватывает дух.Взмывает в проблеск черно-синийХолодная волна,И влажно держит на вершине,Чтоб опустить — без дна,Где в темном иле, в древней тине,Жемчужина ясна.С зарей не слышен вопль отчаянья,Петух заре поет,Медлительней воспоминаньяНемилосердный лёт,И сладок терпкий яд познанья,Как пчел язвящих мед.
май 1927
СОКРОВИЩЕ
Сокровище мое в саду поддонном,Куда ничей не проникает взгляд.От солнца, человека и наядЧудовище хранит его бессонно.И к логовищу тьмы, мечтой плененный,Из мира солнца обращаю взгляд,Но холода его мертвящий адМеня страшит. И отхожу, смятенный.Преодолеть! И в глубь ледяных водПослать Ее, послушную Психею,Да в темной битве смертью смерть убьет.И жду Ее с добычею моею…Но шелестит подслушанное Ею:«Не возродится, аще не умрет».
23-IV—1925 г.
БЛОНДИН
Когда огонь кипит в груди,И в час, когда погас,Минуты скорби и любвиОсвобождают нас.Как хорошо гулять в саду,И чувствовать: Один!Я ни к кому не подойду,Я — молодой блондин.Другому тоже не понять —Ни брат, ни враг, ни друг:Я мыслью собственной, как в сеть,Включен в безмолвный круг.Пишу и ем, люблю и сплю,Когда-то мог летать,Но захлестнувшую петлюНи оборвать, ни снять.Богат, как Крез, богат, как Красс,Ва-банк веду игру,Но с голоду который разВот-вот, вот-вот умру.Свобода тоже мне дана.Вот выйду на балкон,И вижу чрез стекло окна:Там, за столом я — он.Не он, а я — сухой блондинС упрямым кадыком!Но он один, и я один.Скорей, скорее в дом!Вот это — он. Вот это — я.Он ввысь, я впереди —За рубежами бытия,Но здесь не подходи.Когда огонь кипит в груди,И в час, когда погас,Минуты скорби и любвиОсвобождают нас.
