Читать «Оскорбленные чувства» онлайн - страница 63

Шутник! Шутник! – пальцем грозил усачу Капустин. Семенова нервно хихикала, тело ее сгибалось в три погибели, ладони прижались к губам, отчего на подушечках пальцев появились следы помады. Виктор чему-то аплодировал.

Но тут погас свет, и возникший у рояля Эрнест Погодин запиликал знакомую всем мелодию. Гости запели хором:

С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя!С днем рождения, Маринатольнна, с днем рожденья тебя!

Медленно, осторожно, как невеста, в гостиную въезжал на тележке праздничный торт. На пяти его пышных ярусах росло чарующее густолесье кондитерских свечек. Огоньки подрагивали, по воздушным бежево-голубым бокам торта шныряли волшебные тени. Бока нежнели кремовыми лепестками, а сверху, выведенная шоколадной глазурью, кофейно отливала надпись «С днем рождения, милая Марина!».

Торт подъехал к растроганной имениннице и встал. Будто танцовщица в балетной пачке присела в глубоком поклоне перед сказочной королевой. Семенова наклонилась загадать желание, и в отсверке свеч были видны лишь мерцание платья, кусочек подбородка и шеи, манящий треугольник выреза на полной груди. Свечи разом задуло ее дыханием, только одна не сразу сдалась, и секунду еще огонек ее извивался в предсмертной агонии.

Наступила полная темнота, но тотчас зажегся верхний свет, все разом завизжали, обступая потухший торт, как пойманное в капкан экзотическое животное. В руках официанта взблеснул огромный зеркальный нож, в лезвии которого дергались лица гостей, карнизы и херувимы. Нож нырнул в мякоть торта, как пловец в бассейн, он любовно вгрызался в бисквит, пачкался в креме, подзывал сладкоежек.

Вокруг нарисовалась очередь из гостей с десертными тарелками. Получив кусочек торта, они отходили в сторону оторопело, как слепые, глаза их горели предвкушением. Виктор лакомился с аппетитом, никого не стесняясь, ржаная челка его так и норовила залезть в ложку. Чащин, напротив, уединился и, низко склонившись к тарелке, целовал торт, как женщину. Ильюшенко, путаясь в рясе, шел за добавкой.

Вам чай или кофе? – долдонили официанты.

Марина Семенова, окруженная гостьями, листала на своем телефоне сделанные только что фотографии. Она уже захмелела, и в движениях ее появилась ватная томность.

Музыку! Музыку! – потребовала она.

Врубили что-то модное, танцевальное. Виновница праздника вышла на середину гостиной, платье ее замерцало змейкой, тело пошло зигзагами. Тут же образовалось кольцо из тел. Ритм задавал их движения, подначивал, ускорял, диктовал. Виктор залихватски прищелкивал пальцами, человечек с ежиком на голове отчебучивал твист, администраторша «Василиска» дрыгала своей осязательной попой.

Ну ты как, детка? – спросила она у Марины Семеновой, беря ее за руки в танце. – Думаешь о своем Андрее?

Ты знаешь, – смеючись ответила Марина, – уже нет. Я влюбилась в другого.

О-о-о! Сейчас же расскажи мне, кто он? Он здесь? Здесь?

Губастая забулькала любопытством, лапы ее умоляюще обвили Семенову.

Не скажу, не скажу… – заупрямилась Семенова, подхватила подол и закружилась. Музыка сменилась, стала романтической. Музыка располагала к парным танцам.