Читать «В сетях интриги. Дилогия» онлайн - страница 11
Лев Григорьевич Жданов
— Какие там ещё… Али сам не видишь!.. Вон свой же брат: капральство! — кивая в сторону военной кучки, отозвался Арсентьич. — Гвардейские, вишь, не хто иной… Матросня тута… А тамо — мужички с работ, землерои. Все наперечёт. Не первой я тута годок сижу. Не сумлевайся, земляк. Грейся-ка лучше, служба.
Старший принял поднесённый большой стаканчик, осушил его, крякнул, закусил хлебом, крупно посыпанным солью, отхватил от ломтя сухой рыбы, поданной ему услужливым хозяином, и, пережёвывая широкими белыми зубами пищу, более дружелюбно заговорил:
— Ну… то-то!.. Э… Потому: строго-настрого приказано, штобы смирно… А энто хто? — тыча пальцем в Жиля, строго спросил он. — Немчура… Зачем?.. По какому такому случаю… Пачпорт есть, а?..
— Оставь… Энто хранцуз… пленный! — отозвался поспешно Арсентьич. — Я ево знаю… Тоже камрат, выходит, солдатская косточка…
— Да… та… я камрат… Все сольда — один камрат… — закивал торопливо головою Жиль. — Я сольда… Франсуз. Я панимай.
— Ишь, всё своё твердит, обезьяна немецкая! — не утерпел, заговорил один из парней, завзятый балагур. — Нам даве цыкал и теперя сызнова: со льда, мол, да со льда!.. Чай, прозяб на льду-то, душа твоя сквозная… Так, поди, знаешь куды… В печку! Там отогреешься… У маменьки… В печке!..
Общий хохот покрыл грубую шутку парня…
Старший, стараясь сохранить свой важный вид и показную суровость, сдержал смех, одолевавший и его, стукнул прикладом о пол, хмуря сильнее брови.
— Ну, то-то!.. У меня штобы… Не то — и постарше начальство недалече отсюдова… Мигом подберём, коли-ежели… Робя, ходу! — обратился он к своим дозорным. — Стройсь по два в ряд… Шагом марш!..
Позвякивая амуницией, чётко и грузно отбивая такт, покинули дозорные притон. Но ещё не закрылась за ними дверь, как прежний гам и оживление вспыхнули кругом.
Коренастый матросик, сидевший за общим длинным столом с десятком других товарищей, вскочил и задорно, громко свистнул вслед патрулю.
— Фью!.. Подберёте, как же!.. Крупа вонючая!.. Отколь её к нам нагнали, пехоту бессчастную, голоштанную… А ен ещё грозится… Ты тронь матроса… Своих не узнаешь… Э-эх… Ну-ка, грянем свою, родную, братцы!..
затянул он ухарски пьяным, высоким голоском, сразу оборвал и засмеялся как-то по-детски.
— Не… неладно… Вы, братцы, лучше мово песни поёте… — обратился он к парням-певунам. — Што затихли? Валяй! Небось матросики вас не выдадут!.. Верно, што ли, братцы?..
— Вестимо! Пой, братцы! — поддержали его остальные матросы. — Хто закажет нам песни играть… Скушно так-то… Без песни и вино в душу нейдёт!.. Пой…
— Петь не поле жать… Не тяжкая работа. Да какую же вам? — спросил парень-запевала.
Пока певуны советовались насчёт песни, откуда-то из полутьмы вынырнула оборванная фигура ухаря-парня, еле прикрытого лохмотьями исподней одежды. Он подбоченился и закричал:
