Читать «В сетях интриги. Дилогия» онлайн - страница 10

Гришка сам говорит, сам усом шевелит: «А братцы Усы, удалые молодцы!.. А нуте-тко, Усы, за свои за промыслы, А точите вы ножи да по три четверти! Изготовьте вы бердыши и рогатины. Да собирайтеся все на прогалины. Эх, знаю я боярина: богат добре, Двор в далёкой стороне, на высокой горе. Хлеба сам не пашет, нашу рожь продаёт, С хрестьян деньги дерёт, в кубышку кладёт, Казну царску грабит-крадёт!» Пришли они, Усы, ко боярскому двору, Повлезали на забор, пометалися на двор. А Гришка Мурлышка, дворянский сын, Сел в избе да под окном!.. Ен сам говорит, сам усом шевелит: «Ну-тко ты, боярин, поворачивайся! Берись, братцы Усы, за свои промыслы. Гей, ну-тко, Афанас, доведи ево до нас!.. Ай, ну-тко, Агафон, клади спиной на огонь!»

Гулливо, насмешливо льётся песня, полная жестокой забавы и глумления. И вдруг закончилась широким, весёлым завершением:

Не мог боярин в огню стерпеть, Побежал, пузатый, во большой амбар, Вынимал он с деньгами кубышечку…

Слушатели, взвинченные напевом и словами, насторожились, ожидая услышать приятный для них конец, но этого им не удалось.

Сильный стук прикладами потряс снаружи входную дверь, грубые голоса, такие же отрывистые и властно звучащие, как удары прикладом по дереву, покрыли недопетую песню:

— Гей!.. Отворяй… Живее, ну, ты, собака!.. Кто там жив человек в кабаке сидит!..

— Ахти, дозор! — всколыхнулся Арсентьич, словно разбуженный ото сна. — Напели, идолы… Буде горлопанить! — прикрикнул он в сторону парней, и без того умолкнувших. И пошёл к дверям, громко спросил, словно не узнав пришедших:

— Хто там!.. Чево двери ломите… Не пускаю я по ночи неведомо ково… Слышь!.. Ково Бог несёт…

— Вот я те спрошу, как войду! — сердито отозвался один властный голос, должно быть, старшего дозорного. — Гляди, своих не узнаешь!.. На холоду, на дождю дозор держишь… Я тебе, собаке… Отпирай…

Ещё более тяжёлые удары посыпались на дверь. Но Арсентьич уже поспешил снять запоры и широко её распахнуть, с поклонами встречая входящих по скользким ступенькам четырёх драгун со старшим во главе.

— Милости прошу! — причитал он угодливо. — Не серчай, служба… Сам знаешь, ныне и злых людей не мало по ночам бродит… Поопасаться надо… Милости прошу: грейтесь, благодетели наши, охрана верная… Вот сюды… К печи поближе… Туда потеплее… Я мигом все подам.

Дозорные уселись на указанные места, стали пить вино, уплетать хлеб и рыбу, поданную самим Арсентьичем вместе с трубками и пачкой табаку.

А старший, не двигаясь с места, только отряхнулся от дождя и стал пытливо оглядывать притихшую публику. Человек пять-шесть даже стали незаметно пробираться поближе к выходу, чтобы, улучив удобный миг, совсем покинуть притон, где так некстати запахло солдатским духом.

— Ну и погодка… собачья! — заговорил внушительно старший дозорный, в то же время проникая глазами в самые тёмные углы притона. — И городок у нас… столица… Питербурх… Болото чухонское, одно слово. А энто што все за люди, хозяин?.. Какие такие? А?.. Сказывай…