Читать «В сетях интриги. Дилогия» онлайн - страница 9
Лев Григорьевич Жданов
— Ну, и што завели, Осподи помилуй!.. Песню какую, воровскую да бунтарскую. Того гляди, дозор мимо пройдёт, заслышит, и мне, и вам несдобровать, гляди!.. Ноне времена-то каковы, ась. Пей да пой, а сам на дыбу оглядывайся. Плюнь, братцы… Затяните што-либо иное, повеселее…
Парни, ещё сами находившиеся под впечатлением заунывно-мятежной песни, ничего не возражали осторожному Арсентьичу. Вмешался Жиль, уже стоящий здесь, словно наготове. Не смущаясь своей ломаной, малопонятной другим русской речью, он затараторил громко и решительно:
— Ньет! Зашем он не поиль эта песня?.. Кароши песни. Такой и у нас, а la belle France, все поиль… Такой.
Не находя русского выражения, он сделал широкий жест рукою.
— Я понимай карактер… Я плоко кавариль, но я понимай!.. Карош…
— Ты чево путаешься, крыса заморская? Прочь поди, немчура, пока цел! — бросил Жилю кабатчик, недовольный вмешательством. — Без тебя мы тута…
— Я ньет немшура, — не унялся Жиль, принимая задорный вид. — Немшура — пфуй!.. Я франсузки сольда… Ваш армэ взял мой на Дансик. Теперь императрис пускай менья на мой belle France… Я лупил ваш Русья… Я всо понимай…
— Француз, — недоверчиво протянул кабатчик, вглядываясь в Жиля. — Твоё счастье. Немцы нам и без тебя во как осточертели!.. Сиди, пей да помалкивай, коли так. А вы, слышь, робя, меня не подводите… Гляди, паря…
— Ладно! — с усмешкой ответил запевала, переглянувшись с остальными. — Иную заведём, братцы. Не молчком же сидеть, вино тянуть. В церкви и то «Глас Херувимский» попы выводят… Валяй, братцы, нашу…
И он взял знакомые аккорды на своей тренькающей балалайке. Домра подхватила, загремел бубен, и грянули первые, задорные звуки, первые, мало кому не известные строфы:
Десятки голосов поддержали первое вступление хора и зарокотали дальше:
— Тово чище!.. Овсе разбойничью запевку завели! — махнув рукою, забормотал Арсентьич. — Окаянные… Праокаянные… Н-ну, народ!..
Бормоча, хмурясь, но довольный в душе, он отошёл к стойке, уселся на своё место и, пригорюнясь, стал слушать любимую песню, выводимую стройно и сильно десятками голосов:
В этот самый миг откуда-то из угла выскочил полуголый, истерзанный пропойца и хрипло запричитал:
— Я сам дворянский сын, высокого роду… Не то што вы, голь кабацкая… Смерды вонючие! Да, разорили, сожрали меня немцы проклятые, бироновцы. Да крючки приказные… душегуб…
Он не договорил.
— Молчи… не мешай!.. Слышь, круговой, цыц!.. Нишкн-ни… Не то.
Чей-то увесистый кулак взметнулся перед самым носом «дворянина», и тот, съёжившись, нырнул в свой прежний угол, упал на лавку и хрипло стал подтягивать «воровской» песне. А та лилась и лилась громко и широко, овладевая общим вниманием.
