Читать «Российская экономическая система. Настоящее и будущее» онлайн - страница 155

Другими словами, специалисты утверждают, что в России собственность на значимые производительные активы, в отличие от собственности на имущество, предназначенное в основном для личного потребления, никогда не рассматривалась как стопроцентно частная и уж тем более как священная и неприкосновенная. Верховная власть в лице монарха или олицетворяемого им государства всегда имела в глазах населения данное ей от Бога или в силу естественной природы вещей право перераспределять эти активы или продукты их использования по своему собственному усмотрению при условии, правда, соблюдения ею некоторых норм или представлений об общественной справедливости.

Более того, подобное восприятие права собственности было характерно, как отмечается, не только для обездоленной части общества, лишенной перспективы когда-либо воспользоваться этим правом в сколько-нибудь заметных размерах, но и для тех, кто реально распоряжался крупными хозяйственными активами и, казалось бы, имел все основания считать их своими по праву и по справедливости. Именно это объясняет, во всяком случае частично, тот факт, что предпринимательский класс в досоветской России так и не смог политически организоваться и взять на себя роль правящего; сформировать такую политическую систему, в которой интересы крупных частных собственников могли бы превалировать над интересами чиновной бюрократии, составлявшей костяк и стержень Российской империи. Этот же фактор обусловил и практически полное отсутствие сопротивления экспроприации крупных производственных активов в начальный период деятельности советской власти (до того, как волна экспроприации достигла уже и мелкой, и мельчайшей частной собственности).

Несмотря на то, что политическая слабость предпринимательского сословия в России в конце XIXначале XX вв. имеет под собой не одно, а целый ряд оснований, отсутствие в рамках этого сословия ощущения себя полноправными собственниками, то есть собственниками по законам жизни, а не по монаршей милости, — сыграло здесь далеко не последнюю роль.

Идеология и практика советского периода также, естественно, способствовала закреплению, в том числе на подсознательном уровне, известных тезисов о том, что крупные объекты не могут и в принципе не должны принадлежать отдельным лицам; что собственность (в смысле капиталистическая частная собственность) «есть кража»; что «в основе любого крупного состояния лежит преступление» и т.п.