Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 185

Между тем Дворянинов наладил переселение больных и раненых из тюрьмы в больницу, и вскоре их оказалось так много, что часть отправляли в цивильную больницу, где работал Глазунов. За то, что раненые красноармейцы лечатся не под охраной, немцы, конечно, по головке не погладили бы, но их, немцев, об этом никто и не спрашивал. Самое трудное время наступило для больницы, когда Рапперт присмотрел здание клиники «бывшего Арановича» под госпиталь и приказал срочно очистить помещение. Глазунов, по его собственным словам, что-то пытался «вякнуть», но профессор сказал: «Боль пройдет, только мертвые неизлечимы».

Борис Никифорович словно бы оправдывался за тот марш-бросок, как он сам его назвал, с ранеными, перекладывая варварский приказ на плечи профессора. Но я понял, что Глазунов в глубине души все оправдывает в профессоре. Все — кроме скупердяйства.

— Это надо же! Жену не пожалел, засадил чистить бураки, а краску зажимает! Валяется у него чуть не со времен гражданской войны! Что он, собирается жить вечно, с собой ее унесет, что ли? А нам позарез нужно. Я ему покажу! Я ему скажу…

Но ничего он старику, конечно, не сказал, сидел и смотрел снизу вверх. В переносном и прямом смысле — Дворянинов был на две головы выше Бориса Никифоровича и массивен, как памятник. Не человек, а глыба. Все в нем было округлое, овальное — голова, живот, руки, большие и пухлые. Двигался он кругами, приспосабливаясь к собеседнику, поворачиваясь всем туловищем как медведь, — выискивал удобную позицию. Я знал, что у профессора всего один глаз и он ищет такую позицию, чтобы лучше видеть собеседника. Взглянув на меня, он заметил, какой я маленький.

— Но «хлопец хоть куды, козак!!», — процитировал он «Энеиду» Котляревского и тут же добавил: — А у меня, увы, одни бабы!..

Я заметил, что Дворянинов в своей речи перемежал цитаты из классиков литературы, медицины и даже священного писания с простонародными прибаутками, поэтому жена его иногда морщилась и поджимала губы. Внешне напоминала она болонку. Создавалось впечатление, что лепил ее не бог, а сам профессор, и в большой спешке: нажал пальцем — и получился вздернутый носик, придавил сразу двумя — опущенные уголки губ. Говорили, что в свое время Дворянинов присмотрел свою «болонку» у друга, тоже знаменитого медика, и умыкнул ее. И Серафима Георгиевна согласилась, а тот, второй, женился на бывшей супруге Дворянинова. Так ли было, или просто люди сложили очередную легенду, но обе жены сохранили прежние фамилии. Так что, возможно, все было правдой. «Этим все разрешается!» — говорили люди, имея в виду знаменитостей.