Читать «Идиллии» онлайн - страница 45

Как и в прошлом году, мужики после церковной службы толпой ввалились в корчму и кое-кто сразу стал заговаривать с ним о лугах. В этот раз Рале назвал такую цену, что покупатели глаза вытаращили — подумали, уж не шутит ли он. Другие вмешались в торг, стали уламывать его, обхаживать — он уперся, как норовистый конь, стоит на своем и не дает к себе подойти. А травы на его лугах и вправду удались густые, сочные, и, так как в этот год цена на сено поднялась, зарился на них почти каждый. Наконец один согласился заплатить сполна и тут же на месте отсчитал деньги. Когда Рале, приложив одну ладонь к скамейке, другой начал ссыпать в нее серебро, все, кто был в корчме, прервали разговоры, ожидая, что он, по своему обычаю, примется угощать всех подряд.

В прошлом году в этот самый день, продав сено, он закупил корчму, привел из села музыкантов с зурнами, целый день поил и веселил народ, а вечером налепил двадцать свечей по лавкам и окнам и, пока не спустил все, что взял, сам не успокоился и никому покоя не дал.

Теперь, не обращая внимания на их выжидающие лица, он сгреб деньги, достал из-за пояса платок и стал завязывать.

— Эй, Рале, — подал голос кто-то из угла, испугавшись, как бы не уплыло дармовое угощенье, и подмигнул остальным, — столько денег тебе отвалили, неужто не поднесешь по чарочке?

У мужиков потекли слюнки, все так и ели его глазами.

— Как бы не так! — пробормотал он и засунул узелок с деньгами за пояс, ни на кого не глядя.

— Э, это непорядок! — подхватил важно, как староста, другой, — непорядок, я тебе говорю, и на тебя не похоже.

— Да коли не погулять на них, на что тогда и денежки? — оживился и третий. — Не мостовую же ими мостить…

— Посмотрели и хватит с вас! — повернулся к ним Рале, и все опешили. — Кто вы мне — братья или еще какая родня, чтобы я собирал вас и поил каждый Егорьев день! Хотите погулять — почему не тряхнет мошной кто-нибудь из вас, а все на меня, бедняка, налетаете? Помри я завтра, не на что будет меня отпеть и похоронить, бросите меня вон там, на перекрестке, чтобы собаки сожрали!..

— Ну, раз такое дело — и речи нет, — поднял руку и тем прикончил разговор самый старый крестьянин.

Мужики смотрели на Рале и словно не верили своим глазам.

Вечером, вернувшись домой, он потихоньку, будто боялся, как бы кто не услышал, отодвинул свой топчан и как раз в уголке, где была вмятина от ножки, закопал узелок с монетами. Потом опять поставил топчан на место и улегся на нем.

Едва он закрыл глаза, как словно кто-то толкнул его: ведь ежели залезут грабители, прежде всего на него самого нападут и распотрошат постель. Каждый знает — в доме все прячут в угол. Нет, так не годится! Лучше в другое место. В очаг! Кому придет в голову, что под огнем лежат деньги?

Почему-то эта мысль — зарыть деньги в очаг — ему очень понравилась. Через дымовую трубу пробивался бледный свет луны. Рале разгреб золу, выкопал в середине ножиком ямку, зарыл свое богатство, потом из кувшина полил это место крест-накрест водой, притоптал ногой и сверху засыпал золой.