Читать «Идиллии» онлайн - страница 32

Ей было невдомек, что дед Добри сам когда-то был молод, что он взял свое от молодости и пропускал мимо ушей людские пересуды. Изо всех детей остались у них сын да дочка, и старики дрожали над ними. В позапрошлом году они женили сына, и прошлой весной тот уехал в чужие края, польстившись на большие заработки. А в нынешнем, коли посчастливится, и Койну пристроят. Не такие уж они и зажиточные, а на богатство не зарятся. Ведь всего-то сын да дочка — на них хватит. Даже если зятя примут в дом, и на него хватит.

Загорец пришелся по нраву старикам. Они не знали, из какого он села, какого рода, но тому, кто хоть раз встретил кроткий взгляд Бойко и послушал его игру — словно то не свирель, а сердце его пело, — больше ничего и не требовалось… И когда деду Добри повстречался Бойко, возвращавшийся с извоза, он сам позвал парня остаться у них, помочь управиться с жатвой.

Погонщик ехал один… Другие, как только сгрузили бревна, поспешили домой прямиком через горы, чтобы вернуться к началу страды. А Бойко поехал по дороге на Стырмен, вьющейся среди полей. Пшеница уже созрела на всей равнине, по обе стороны дороги гнулись под тяжестью плодов фруктовые деревья, повсюду чувствовалось, спокойное ожидание, словно мать-земля едва удерживала благодать над своими хлебородными бороздами.

Повеял вечерний ветерок, зашумели нивы — погонщик только что свернул на проселок, который вел по излучинам реки к селу, когда кто-то его окликнул.

— Здравствуй, Бойко.

Он повернул голову и увидел деда Добри, который шел к нему по узкой тропинке через высокую коноплю.

— Ты что это едешь пустой, сам по себе — где твой обоз? — спросил Койнин отец и пошел рядом.

— Не нашлось для меня подряда, — смущенно пробормотал Бойко. — А другие поразъехались — у нас уже косят.

— Ох, — подхватил дед Добри, — мы-то откосились, теперь как бы управиться с жатвой. Сын, мой помощник, не вернулся, а работы по горло, только поспевай… Ты нынче не при деле — не хочешь ли остаться подсобить?

— Ну…

— На десять деньков, — уточнил старик. — У нас теперь не упросишь никого, сули хоть золотые горы.

— Коли на десять деньков — останусь, — согласился погонщик и тут же подумал о своем: теперь хоть от зари до темной ноченьки… ее отец сам его позвал; теперь никто из здешних парней не посмеет его задирать…

И наутро, когда с восточных вершин едва начали спускаться стада облаков, Бойко и дед Добри с домочадцами уже стояли на меже своей нивы. Повсюду семьями собираются работники. Солнце медленно движется по ясному небу, словно нарочно мешкает, чтобы успели управиться до темноты труженики-жнецы. И вот уже согласно звенят серпы в проворных руках, на оголенное жнивье ложатся один за другим пучки колосьев, и вслед за жнецами шагают вязальщики и ловко вяжут тяжелые снопы.

Вместе со всеми жнут и Добревы. Их нива невелика; хватает одного помощника. Старая Добревица, ее сноха и Койна умело орудуют серпами, за ними собирают пучки колосьев дед Добри и Бойко, а в стороне сладко спит внучка в марлевой люльке, подвешенной на сливу у межи. Бог дал сам-три, сам-четыре уродилось зерно, брошенное весной в рыхлые борозды. Только Бойко движется как-то нехотя.