Читать «Идиллии» онлайн - страница 31

— Вот и наш дом, — Койна остановилась.

Они стояли перед высокими воротами деда Добри, за которыми белел широкий двор.

— Ты уходишь? — наконец-то поднял голову погонщик. — Ну, доброго тебе здоровья. И деду Добри доброго здоровья, а я, может, опять загляну на обратном пути.

И, словно им хотелось еще что-то сказать, они посмотрели друг на друга, но промолчали.

— И тебе доброго здоровья, — прошептала Койна и уже от калитки обернулась и добавила: — Ты заглядывай на обратном пути, заглядывай опять, не слушай, что болтают наши парни на посиделках…

Тяжелая калитка приоткрылась и захлопнулась, тихо прошелестели по двору ее легкие шаги. Бойко пошел к реке, где стоял спящий обоз.

В небе рассыпались и застыли звезды, словно в ожидании месяца, все еще таившегося за окоемом. Посреди стоянки тлеют угли, подернутые пеплом, погонщики храпят, растянувшись под телегами. Вокруг в поле темнеют буйволы и, лениво взмахивая головами, словно дают знать о себе друг другу.

Бойко не спится. Он обогнул возы и поднялся на крутой берег, под которым журчит река, чтобы посидеть, побыть одному.

— Только бы она захотела, — тихо вздохнул он. — А там пускай говорят, что хотят, ихние парни на посиделках. Только бы она сама захотела уехать со мной. Села бы в телегу — я повел бы буйволов. Стемнеет, разведем костер, займется заря, опять тронемся. Ни заботиться она ни о чем не будет, ни людских пересудов слушать…

Вдали на краю неба всплыл припозднившийся месяц, и золотистая дорожка пролегла через облитую росой равнину. Село и луга овеяла тихая майская полночь, листья, объятые мирной дремой, перестали шептаться. Один только размечтавшийся погонщик не мог успокоиться. И легко и сладко было мечтать одному в ночи, потому что уже с рассветом он опять устремится вдаль через поля и леса. А что же она?

Видно, неплотно ткала Койнина мать на кроснах, вот почему как пошли в селе судачить и сплетничать про Койну с того вечера, так несколько дней не умолкали. Бойко и раньше все знали и любили, радовались ему, как родному. Только издалека послышится его свирель — стар и млад высыпает за ворота. Все двери перед ним открыты, все привечают его, шутят с ним. И никому не колют этим глаза. А Койна боится даже через плетень украдкой на него посмотреть, и все равно — раз ее отец первый позвал парня в дом — все на нее косятся, будто знают про нее невесть что… А после того, как Бойко проводил ее с посиделок домой, она уже и вовсе ни с кем не смела заговорить.

Больше всего боялась Койна, что эти сплетни дойдут до отца, как она тогда посмотрит ему в глаза? И в эти дни каждый вечер, когда дед Добри возвращался домой, Койна робко прислушивалась, о чем он говорит с матерью, и украдкой приглядывалась к отцу: не прослышал ли чего.