Читать «Идиллии» онлайн - страница 23

Все нахмурились, встали, самый старый махнул рукой, и они молча вышли, даже не попрощавшись. Остался он один. Хотел было взяться за какое-нибудь дело, послонялся по двору, остановился и словно бы начал оправдываться перед собой:

— До сих пор все они больно много заботились об общей пользе, видно, потому одни землю купили, другие дома поставили, а деда Митра двор до сих пор плетнем не обнесен. Теперь-то все, кому ни лень, чего только не рассказывают о его отце, а ведь знают-то его только понаслышке. У него спросили бы! Отец пошел мир переделывать да устраивать, а дом свой и своих родных не устроил. Тогда небось никто не позвал его к себе, не укрыл, не позаботился о нем, тогда никто его не уважал. А сколько раз чорбаджии грозились спалить их и репу на том месте посеять! Янаки, церковный староста, где ни встретит мать, все ругался: чтоб не смел дед Митро появляться в здешних краях, мол, из-за него от села один пепел останется… Была бы теперь жива мать да захотела бы она открыть уста… Чего только не навидалась и не натерпелась она от односельчан да и от самого мужа! Он — его сын, он не будет чернить отцовское имя, жене своей, и той про это не расскажет, но сам-то знает: однажды ночью отец его так обидел мать, что она целую неделю крошки не могла взять в рот.

Ранний иней обжег землю, холодный ветер-дунаец обнажал лес, и никому не хотелось выходить из теплого дома. Отца тогда где только не искали! Он не смел ни спуститься с гор, чтобы у кого-нибудь укрыться, ни послать за хлебом. Целый день Янаки с двумя чорбаджиями обшаривали их дом, угрожали матери и лишь поздно вечером убрались и оставили их в покое. Еще дымили сырые едкие головни, еще не закипел облупленный горшок и они вдвоем со слезящимися от дыма глазами раздували огонь, как вдруг распахнулась дверь и вошел отец с ружьем за плечами — мокрые брови нахмурены, глаза горят, как угли.

Мать оцепенела.

— Тебя никто не видел? Ведь стерегут на каждом перекрестке…

Дед Митро махнул рукой и сел, скрестив ноги, посреди дома, словно и перед женой хотел показать свою силу и молодечество.

— Собирай на стол, если у вас есть какая еда — голоден я. От ихнего шума и тарарама мы все только с голоду подохнем.

Они сели вокруг низенького стола, он набросился на еду, а мать то на дверь посмотрит, то на него — и вся дрожит.

— Пять тысяч грошей, пять тысяч обещал паша за твою голову, ты это знаешь?

— Хватит скулить! — оборвал ее отец. — Раз обещал пять тысяч грошей, ступай к Янаки, хоть тебе бакшиш достанется! На днях вот так спустился к своей жене Дончо, она его встретила, накормила, напоила, а как только он лег и заснул, утопила его пистоли в воде и сама пошла и впустила турецких сейменов. Надоело ей, говорит, запирать ворота днем, а отпирать ночью — ни в женах жена, ни во вдовах вдова…