Читать «Идиллии» онлайн - страница 15

Опустив голову на грудь, пастух поднялся к своим. Поляна уже затихала, и шорох листьев вокруг нее стал слышней. Подложив под головы руки вместо подушки, его сестра и невестка прикорнули возле низких кустов. Он расстелил бурку и молча вытянулся на ней. Сверху месяц кротко смотрел на поляну, уснувшую под его серебристым пологом. Шепот леса, как таинственная молва, передавался от ветки к ветке и то замирал где-то далеко над горными кряжами, то возвращался назад. Устало, словно погружаясь в дремоту, рокотал водопад. Только пастуха терзала беспокойная мысль. Он ворочался с боку на бок, словно лежал на острых каменьях, наконец ему это надоело, он приподнялся и сел.

Тут и там среди спящих на поляне людей кто-то всхрапывал в предутреннем сне. Один вытянет занемевшую ногу или руку, другой приподымется, откроет глаза, но, убедившись, что еще не рассвело, опять уляжется. Обернулась немного погодя и его невестка и, увидев, что он сидит, привстала, опершись на локоть, и зашептала чуть слышно:

— Ты что сидишь, деверек… Все село привел сюда спать, а сам не смыкаешь глаз…

— А Неда?.. — прервал он ее, всем телом подавшись к ней. — Почему она не пришла…

— Как ей было прийти, деверек, — свекровь-то ее не пускает одну и к матери! Тебя прогнала, да и сама счастья не нашла. Муж ее все в отлучке на заработках — попробуй угоди свекрови!..

Пастух молчал. Невестка посмотрела на него долгим взглядом, отвернулась и опять задремала.

— Свекровь не пустила, значит, свекрови покорилась, — молвил про себя пастух и поник кудрявой головой. Ему нечего было ей сказать, он хотел только увидеть ее, посмотреть на нее хоть разок, может ли она, как прежде, бросить взгляд, от которого терял когда-то голову и силы пастух. Или домашние хлопоты и заботы уже погасили ясные очи, стали они как увядший цветок, и морщинки пролегли под ними…

— Не пустила свекровь! А что ему Неда! И зачем понадобилось заманивать сюда все село: он и так свыкся со своей долей. Одиноким был, одиноким и останется. Он не боится одиночества.

Высоко за облаками побледнело небо, и свежий утренний ветерок повеял над горами. Наверху мрак рассеялся возле деревьев, трепет пробежал по верхушкам леса, ветки дрогнули, прошелестели и тут же опять поникли, словно хотели еще подремать. Но время сна уже прошло. Все небо посветлело, утренний ветер подул сильней, деревья стряхнули с себя туманные покровы, и водопад пробудился в ущелье. Над примятой травой, где ночевал пастух, поднялись и застыли недвижно два мака — два заплаканных, налитых кровью глаза; безмолвно смотрели они вниз на поляну. Вон там, под склоном, возле леса, поднялся старик, потянулся, зевнул, и сочный воздух, напоенный чебрецом и мятой, наполнил его расправившуюся грудь. Рядом с ним встал другой, и они вдвоем зашагали, обходя людей, лежавших на поляне, к водопаду. Повсюду просыпались люди; женщины сидя причесывались, дети, которых будили матери, чтобы умыть животворной водой, терли кулачками глаза. Скоро зашумела вся поляна; люди поднялись и задвигались, и притоптанные их ногами целебные травы, чебрец и дикая герань напоили поляну свежим и крепким запахом.