Читать «Корона за любовь. Константин Павлович» онлайн - страница 285

Странное непростительное легкомыслие! Бельведер отстоял на семь вёрст от самой Варшавы, его легко было окружить, но за пятнадцать лет спокойной жизни в царстве Польском Константин и думать забыл о мерах своей личной безопасности.

За себя он никогда не боялся, но был сын, рядом жили княгиня Лович, слуги, челядь — всё требовало тщательного присмотра и охраны, но великий князь никогда не заботился об этом...

И в этот день он, как всегда, переоделся в лёгкий холстинковый халат, плотно пообедал и, всё ещё чувствуя лёгкую боль в пальце ноги, прилёг отдохнуть в своём кабинете, на неизменно кожаном тюфяке и плоской кожаной подушке.

Но едва он коснулся подушки головой и заснул сладчайшим сном, как в его приёмную вошли вице-президент города начальник варшавской полиции Любовидзский со своим адъютантом. Полицмейстер явился к Константину доложить о готовящемся восстании, но не решился будить его и молча ожидал в приёмной, отделённой от кабинета несколькими комнатами.

Уже смеркалось, в это время года темнеть начинало рано, а Любовидзский всё ещё ждал.

Камердинер Фризе внёс шандалы с зажжёнными свечами, и Любовидзский мерил большими шагами приёмную, подгоняемый всё более и более возрастающим беспокойством.

Слишком сильно надеялся Константин на благодарность и благородство поляков — даже по отзывам иностранных послов польское войско было теперь самым лучшим в Европе, самым организованным и хорошо обученным, и великий князь раздувался от гордости, показывая его императору во время недавней коронации.

Заслужив блестящую похвалу своей деятельности, он ещё ретивее принялся за свой труд. Даже с братом у него пошли некоторые разногласия: Константин всячески отговаривал императора от мысли послать польские войска к границам Турции в открывшуюся там кампанию. Себе под нос он то и дело ворчал, что война лишь развращает солдат, подрывает дисциплину, словно и не думал о том, для чего нужна вся эта дисциплина и муштровка.

Его доводы Николай признал неубедительными, но не хотел огорчать старшего брата, и войска остались в Варшаве.

И вот теперь Любовидзский должен был уведомить о восстании, которое готовилось именно в польском войске.

Но прежде чем полицмейстер дождался пробуждения Константина, он услышал шум во дворе Бельведерского дворца. Молодые парни в красных конфедератках, с ружьями бежали к центральному входу. Часть отряда обогнула угол дворца и спешила к другому — заднему выходу.

Сторожа-инвалиды не только не сумели оказать сопротивление студентам, но сразу были пригвождены к земле сильными ударами штыков.

Любовидзский подскочил к стеклянной стене, выходившей во двор, но уже не увидел студентов: топоча сапогами, поднимая страшный шум, мчались они по лестнице, по пути разбивая всё, что попадалось, — статуи, вазы, срывая со стен картины. Любовидзский отшатнулся от стены и заметил в конце коридора парней со штыками наперевес.

Он бросился бежать, конфедераты — за ним. Пробежав несколько комнат, тучный высокий полицмейстер успел распахнуть дверь кабинета Константина и громко крикнуть по-польски: