Читать «Корона за любовь. Константин Павлович» онлайн - страница 286

— Ваше высочество, спасайтесь! Вас хотят убить!

Захлопнув дверь, он помчался по коридору, крича и размахивая руками.

Константин вскочил с постели, бросился к двери на шум, но в кабинет влетел бледный и перепуганный камердинер Фризе, резко захлопнул дверь и задвинул обе задвижки. Ничего не объясняя Константину, он потащил его за руку к маленькой, незаметной в стене, дверце, ведущей на крышу, в одну из угловых башенок.

Любовидзский же бежал, петляя, от комнаты к комнате, но конца коридора его нагнали молодые и сильные студенты. Первый штык вонзился в его спину, потом были ещё шестнадцать...

Лишь после того как кровь обрызгала все стены и пол коридора, конфедераты поспешили к двери кабинета. Она оказалась закрытой, и студенты начали разбивать её прикладами, руками и ногами. Дверь не поддавалась — старая, дубовая, она скреплялась ещё и широкими железными полосами и не желала открываться при всех усилиях.

Другой отряд убийц наскоро пробежал двор и сгрудился у заднего подъезда. Навстречу им шёл такой же тучный, невысокий человек в генеральском мундире. Это был состоявший при великом князе генерал Жандр, всем свои обликом очень похожий на Константина.

Студенты тут же подскочили к нему, штык прошёл через всё тело генерала, и он упал. Ещё и ещё кололи убийцы бездыханного человека, в сумерках не различая его лица. Потом остановились и закричали тем, кто был внутри дворца:

— Спускайтесь вниз, он убит!

Но те, что ломились в дверь кабинета великого князя, ещё долго и бешено колотили прикладами дверь, выбили кусок толстой старой древесины, увидели через образовавшуюся щель, что комната пуста, и принялись крушить всё, что попадалось под руки.

Звенели осколки стекла, с серебряным звоном лопались старые зеркала, ножки больших прямых стульев ломались о столы и комоды, а диваны с жалобным треском выпускали пружины через вспоротую ткань обивки.

В узкое окно крохотной башенки Константин видел, как скользнули со двора красные конфедератки — над Варшавой уже занималось огромное зарево двух больших пожаров, били в стёкла башенки гулкие тревожные звуки колоколов, зазвонивших со всех католических костёлов, слышались выстрелы, шум и движение заполнили все улицы Варшавы.

Только семивёрстное расстояние да рощи на дорогах заглушали их, но Константин понял, что всё, о чём упорно твердили ему анонимы и о чём предупреждали агенты, началось...

«Варшава восстала, — с ужасом думал он, — и против кого? Против монарха, обласкавшего её своим вниманием, восстановившего страну, сейм, польский язык, войско». Поляки хотели убить и его, кто так их любил, кто позволил стране принимать реки денег, что текли в Польшу из нищей России, порох и пушки, ружья и обмундировку. Теперь они хозяйничают в арсенале, грабят всё, что было доставлено им же из России.

Константин дрожал от холода и горя: в башенке не было камина, а его лёгкий халат не держал тепла.

Он обернулся к Фризе — тот без слов понял великого князя, кивнул головой, прислушался к мёртвой тишине, охватившей Бельведерский дворец, и осторожно отворил маленькую дверцу на винтовую лесенку.