Читать «Трилогия о Мирьям» онлайн - страница 91

— Что же, мы с Лоори теперь должны спать на полу, так же, как дядя Рууди?

Пристав взглянул на нее поверх очков, и Мирьям с удовлетворением отметила, что она, пожалуй, может уже постоять за себя, как настоящий взрослый человек, потому что старик махнул рукой и кровать их описывать не стал.

Новых бед Мирьям было не предугадать, на душе у нее начала зреть надежда на лучшие времена, и она решительно открыла глаза.

На дворе крупными хлопьями падал мягкий снег.

В то утро Мирьям на радость матери тщательно вычистила зубы и даже вымыла шею. Старалась не огорчить, чтобы у матери не было причины накричать, — а с ней это в последнее время, к сожалению, частенько случалось. Тем более что на кухонном столе благоухали булочки, и мама улыбалась, словно снег на дворе был и для нее предзнаменованием радостного рождества.

Кто-то постучался.

Мирьям побежала открывать дверь. Улыбающийся почтальон пошаркал на циновке заснеженными ногами и подал отцу два конверта. Отец достал из кармана монетку и протянул ее письмоносцу. Надо, чтобы и почтальон порадовался рождественским праздникам!

Возбужденная Мирьям протянула руку, чтобы первой после отца прочесть рождественскую открытку, но ей подали только один конверт. Содержание другого письма отец изучал почему-то слишком долго, словно на маленьком листочке уместилось целое послание.

«Доброго рождества!» — по складам прочла Мирьям слова, написанные под еловой веткой. На обороте открытки значилось: «Желает Кузнецов».

Мирьям протянула открытку нетерпеливой Лоори, а сама выжидающе уставилась на отца.

Но он по-прежнему стоял неподвижно возле двери и все еще перечитывал свой листочек.

Молчание было столь долгим, что мама заглянула из кухни в переднюю и, предчувствуя недоброе, тревожно спросила:

— Ну, что там опять стряслось?

— Если я не уплачу до Нового года по векселю Эйпла, они грозятся посадить меня в долговую тюрьму.

Прежде чем Мирьям сообразила, о чем идет речь, мама уже бросилась в слезы.

А на улице шел великолепный рождественский снег.

Мирьям знала всего лишь одного человека, которого посадили в тюрьму. Это был известный забулдыга с улицы Ренибелла — Карли, который как-то пырнул ножом такого же лоботряса Юсся.

«Лоботрясу Карли было поделом, так ему и надо, — рассудила Мирьям, — он полез с ножом на другого, пускай бродягу, но все-таки человека. Но за что отца в тюрьму?»

Ей стало жутко при виде его восковой желтизны. Только матери она посмела сказать:

— Не плачь, а то скоро состаришься.

Так обычно мама говорила самой Мирьям, когда та со злости или обиды начинала хныкать.

Но сейчас дочкины слова не подействовали на маму, она еще сильнее разрыдалась.

Мирьям поняла, что ничем она тут помочь не может. Натянула на себя ворсистые рейтузы, пальто и завязала под подбородком тесемки своей светло-зеленой пушистой шапочки.