Читать «Это – наша история» онлайн - страница 372

Но занимать непримиримую позицию против коммунизма, как экономического учения, ВОССТАВАТЬ НА ЗАЩИТУ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ для нашей православной /в особенности рус­ской/ церкви ЗНАЧИЛО БЫ ЗА­БЫТЬ СВОЕ САМОЕ СВЯ -ЩЕННОЕ ПРОШЛОЕ, СА­МЫЕ ДОРОГИЕ И ЗАВЕТНЫЕ ЧАЯНИЯ, которыми, при всем несовершенстве повседневной жиз­ни, при всех компромиссах, жило и живет наше русское подлинно православное церковное общество.

Борьба с коммунизмом и ЗА­ЩИТА СОБСТ- ВЕННОСТИ на­шими церковными деятелями и писателями в прежнее, дореволю­ционное время, по-моему мне­нию, объясняется причинами для церкви внешними и случайны­ми.Прежде и главнее всего: Цер­ковь тогда была в союзе с собствен­ническим государством, точнее, всецело подчинена ему. Коммунизм тогда считался учением противо­государственным. Естественно, что многие церковные деятели остере­гались со всею ясностью и после­довательностью высказывать иде­альный, подлинно евангельский взгляд нашей церкви на собствен­ность, чтобы не оказатьсяполи­тически неблагонадежными.

Вспомним, что сам митрополит Московский Филарет, при всем его государственном складе мыш­ления и при всей его государ­ственной корректности, принуж­ден был выдержать неприятные переговоры с Министром внут­ренних дел или с жандармским управлением по поводу одной своей проповеди о милостыне. Очень многие писали и говори­ли против коммунизма просто по привычке к своей, так сказать, государственности, по привычке на всё смотреть больше с государ­ственной, чем с церковной точ­ки зрения. Это был почти общий порок нашего "ведомства" и наше­го духовного сословия.

Если же оставить в стороне нашу "государственность", мно­гое объяснит в данном вопросе полемическая инерция. Полеми­зируя с сектантами, из которых некоторые отрицают собствен­ность, с Толстым, и не желая оставить необлечённым ни одно­го заблуждения, наши миссио­неры и писатели часто прости­рались по внедрении дальше, чем следовало, и начинали об­личать то, что обличению не подлежало и что обличать не входило ни в интересы, ни в за­дачу Православной церкви.

Наконец, значительную, можно даже сказать, львиную долю в этом недоразумении должна принять на себя и наша богословская духов­но-академическая наука, шедшая и в данном вопросе, как и во мно­гих других, на буксире БОГОСЛОВСКОЙ НАУКИ ЗАПАД­НО-ЕВРОПЕЙСКОЙ, в особен­ности ПРОТЕСТАНТСКОЙ.(Протестантизм ориентирован на Ветхий Завет, освящяющий частную собственность: не желай ни скота, ни дома, ни поля, ничего, что есть у ближнего твоего. – Сост.) Протестантство же /ортодоксальное/, полемизируя с коммунизмом и защищая частную собственность и весь вообще европейский буржуазный склад жизни,было только последовательным. С самых первых шагов своих, удалив духовно-благодатную жизнь человека в тайники его совести и признав, что в этой области свободное произволение человека почти не значит ничего, протестантство тем самым направило всю энергию человека в сторону так на­зываемых гражданских доброде­телей /гражданская мораль Меланхтона/. Отрицая возмож­ность вообще духовного подви­га в земной жизни христиани­на и отвергая монашество, про­тестантство стало культивиро­вать добродетели семейные, об­щественные и государственные.