Читать «Горе невинным» онлайн - страница 100

– Ну а теперь, – проговорил Артур, – мы можем поговорить по-настоящему спокойно, так?

– Да, – согласилась мисс Эрджайл. – Теперь… теперь я чувствую себя совсем по-другому.

– Просто интереса ради, – начал Калгари, – и учитывая, что вам известно о моем отношении к той ситуации, в которой вы находитесь, скажите, по какой причине кто-либо может подумать, что это вы убили свою приемную мать?

– Потому что я могла это сделать, – проговорила Эстер. – Мне часто хотелось убить ее. Ну, когда ты теряешь разум от ярости. Когда чувствуешь себя такой незначительной, такой… такой беспомощной. Мать всегда держалась с таким спокойствием и превосходством, всегда все знала и была во всем права. Так что иногда мне приходила в голову такая мысль: а хорошо было бы убить ее. – Она посмотрела на Калгари. – Вы понимаете меня? Случалось ли вам в молодости ощущать нечто подобное?

Последние слова вдруг укололи Артура – наверное, той же самой болью, которую он ощутил в Драймуте, когда в тамошней гостинице Микки сказал ему: «Вы кажетесь старше». Когда же это он был молодым? И давно ли кончилась его молодость с точки зрения Эстер? Мысли его обратились в прошлое. Он вспомнил себя девятилеткой, беседующим с подобным ему самому девятилетним мыслителем в саду подготовительной школы о том, каким образом будет удобнее всего разделаться с мистером Уорборо, тогдашним их учителем. Он вспомнил ту беспомощную ярость, которая одолевала его, когда мистер Уорборо с особым сарказмом комментировал его успехи. Подобное чувство, по его мнению, могла ощущать и Эстер. Но что бы ни планировали в совместных обсуждениях он и его юный собеседник – как же его звали? – да, Порч… Порч, именно так, – они никогда не предприняли никаких активных шагов, направленных к погибели мистера Уорборо.

– Знаете ли, – обратился он к Эстер, – подобные чувства вам следовало перерасти уже много лет назад. Но я, конечно, способен понять их.

– Просто мать производила на меня такое воздействие, – ответила девушка. – Теперь, знаете ли, я начинаю понимать, что была виновата сама. И мне кажется, что если б она прожила чуть дольше, если б я успела стать постарше, сделаться более уравновешенной, – мы самым интересным образом могли бы подружиться. И я была бы рада ее помощи и совету. Но… но пока на деле я едва могла переносить ее; потому что она заставляла меня чувствовать себя такой бестолковой, такой неразумной… Все, что я ни делала, заканчивалось неудачей… я сама понимала, что совершаю глупости. И что совершаю их потому, что хочу взбунтоваться, хочу доказать, что тоже являюсь личностью. A была я никем… точнее, жидкостью. Да, вот то самое слово, – промолвила Эстер. – То самое. Жидкостью, никогда не сохраняющей форму надолго. И просто примерявшей на себя черты… черты… черты людей, которыми я восхищалась. Понимаете ли, я решила, что если сбегу из дома в театральную труппу и затею там с кем-нибудь интрижку, то…

– То ощутите себя собой или хотя бы уж кем-то?