Читать «Петру Великому покорствует Персида» онлайн - страница 63

За священником стояли служки с венцами. Он громогласно возгласил:

   — Возлагаю венцы сии на главах брачующихся раба Божиего Артемия и рабы Александры во знамение победы их над страстию до брака. Таковыми приступают они и к брачному ложу — победителями похоти плоти. А ежели кто, быв уловлен сладострастием, отдал себя блудницам, то для чего ему, побеждённому, иметь и венец на главе своей...

И с этими словами отец Михаил оборотил взор свой на жениха. Артемий Петрович с доблестью выдержал взгляд, лишь слегка зарделся, что можно было объяснить и торжественностью момента.

   — Венчаю их в плоть едину, — продолжал отец Михаил напевно, — и даруй им плод чрева, благочадия восприятие, Господь милостивый.

   — Блаженны вси боящиеся Господа! — грянул хор.

Затем жениха и невесту обнесли общею чашей с вином. Артемий Петрович от волнения едва не осушил её до дна: ему казалось, что отец Михаил буравит его взглядом из-под мохнатых бровей.

   — Брак честен есть, и ложе его не скверно, — многозначительно произнёс священник. — Отриньте вси диавольские искушения, дабы удостоиться венцов нетленных...

Обычно самоуверенный, победительный, как положено губернатору обширных земель, владыке животов множества народу, Артемий Петрович отчего-то робел перед лицом отца Михаила. Бог его знает, отчего это было: поп как поп, и не таких видывал, митрополитов и архиепископов не чурался... А тут... Казалось, отец Михаил проницает всю его подноготную: и розовых девок, и сладостные утехи с ними в мыльне, и всю его нечистоту...

Он покорно шёл за ним вместе с невестой, рука в руке, свершая традиционный круг по храму, под славословное пение хора. Церемония шла к концу.

   — Слава тебе, Христе Боже! — провозгласил отец Михаил. — Да будет супружество ваше истинно, да храните вы союз свой, доколе живы! — И он перекрестил их обще, как отныне одно существо, связанное священными узами.

Артемий Петрович с несказанным облегчением вышел на паперть, всё ещё рука в руке, окружённый дружками и поезжанами. Их ожидала толпа народу — все обитатели Преображенского. Он не чаял поскорей укрыться в карете, машинально кланяясь направо и налево. Царской четы уже не было, знакомые лица казались ему чужими...

«Зачем всё это», — думал он, подсаживая невесту. Наконец они оказались вдвоём, он прижал к себе Сашеньку и уже смело, страстно поцеловал её в холодные Губы.

— Наконец-то мы одни! — воскликнул Артемий Петрович. И у него невольно вырвалось: — Господи, какая это была мука! Кажется, ни в жисть такой не испытывал. А вы?.. А ты, Сашенька, — с наслаждением выговорил он ласковое уменьшительное. Она поглядела на него с признательностью — так, во всяком случае, ему показалось, но промолчала. Верно, всё происходившее было для неё если не потрясением, то нелёгким испытанием.

Все последующие дни промелькнули как в тумане. Их втянуло в какой-то людской водоворот, швыряло и бросало то в один дом, то в другой, вокруг них суетилось великое множество народу, знакомого и незнакомого. Поздравления сыпались как из рога изобилия. Артемий Петрович вынужден был перебраться со всею своею челядью в Преображенское, на временное житьё, где им с Нарышкиной отвели особые апартаменты.