Читать «Поклонение волхвов» онлайн - страница 319

Он долго не брался за эти воспоминания. Они лежат на инструменте, покрываясь пылью и иногда падая на пол.

Мать всегда была против его занятий музыкой. Видела его геологом; врачом, на худой конец. Решительно не хотела отдавать в музыкальную школу. Поддержка неожиданно пришла от отчима. Алексей Романович музыку уважал, знал имена многих композиторов. Лично со своими солдатиками привез на грузовичке пианино: «На, попович, играй». Но играть, когда отчим был дома, он не мог. Боялся его шагов, его взгляда, его кителя. Пальцы деревенели и ошибались.

По воскресеньям Алексей Романович брал его в офицерскую баню. Два солдатика уважительно парили отчима, охаживая веничком и выслушивая инструкции, где поддать, а где поласковее. Потом один отвлекался на него, Кольку, бросал на скамью и начинал сдирать с него кожу. Колька внутренне кричал, но крепился. Если же вскрик прорывался, отчим клеймил его из клубов пара вшивым интеллигентом или просто стыдил взглядом. Завернувшись в простыню, отчим удалялся в парилку, а Колька оставался ждать, разглядывая свою растертую кожу. В самой парилке он был один раз, и ему там стало плохо. Сердце у Кольки было слабое, таким сердцем надо было заниматься. Но у Алексея Романовича была служба, у матери – Завод и Гога, у него самого – школа и фортепиано, и сердце во все это хозяйство не вписывалось.

Потом началась война, и возникла виолончель. Среди эвакуированных прибыл совершенно лысый виолончелист Хорват. Николя услышал его игру, проходя коридором школы, и окаменел на час, пока за дверью не опустили смычок. Он был уже переростком, но Хорват готов был взять его в класс. И снова мать была против, и снова вернулся со службы отчим, дохлебал алюминиевой ложкой суп и разрешил. Николя молниеносно прошел все «во поле березоньки» и баклановские менуэты и заиграл серьезное. Хорват ругал его страшно. У старого венгра это означало высшую степень любви.