О чем и о ком ты думаешь, как ты живешь?А я здесь о море и небе не думаю, я здесь мореми небом живу,Как дикие утки над морем, и моя авторучкаКрылата, как дикая утка, парящая вровень с волной.Я живу волной, живу синевой, живу песка белизнойи его золотистым свеченьем,И краснотой мыса Наз, довольно похожегона нос португальского родичаИ испещренного пятнами древних руинНесмотря на крикливую птичью возню,Я дышу ароматами моря, я на закате вдыхаюзапахи йода, и соли, и рыбьих молок,Я дышу духовыми оркестрами солнцапод пылающим тентом полудня,А ночами — ласковым смехом, звенящим средь пальм.Ибо думаю я не о чем, а только о ком:я тобою дышу, я тобою, живою, живу.
ПИСЬМО ТВОЕ НА ПРОСТЫНЕ
Письмо твое на простыне, под благоухающей лампой.Голубое, как новенькая сорочка, которую юноша гладит,напевая вполголосаНад утюгом. Голубое, как небо, как море,как моя мечта.Письмо твое. И море опять обрело свою соль,воздух — свое молоко, хлеб — свой рис. Все вокруг,еще раз скажу, обрело свою соль.Снова жизнь обрела свою силу, а письмо свой смыслсокровенный,Свой божественный смысл и движенье.Письмо твое, без которого жизньбыть перестала бы жизнью.Губы твои — моя соль, мое солнце, воздух мой свежий,мой снег.
ТРУБНЫЙ ЗОВ ЖУРАВЛЕЙ
Трубный зов журавлей? Или это твой ликпроступил предо мною во сне,В проблесках первых рассвета, и твой мне послышалсясмуглый и ласковый голос, прогоняющий страхи?Я отворяю окно, выходящее на море, отворяю небо свое.Остров Горэ в замешкавшейся темноте выситсяглыбой туманной, огромной, как плезиозавр.Но теплятся шесть свечей, будто шесть светлячков,и сверкает сигнальный огонь на северном выступе,И море лучится, и улыбка лучится твояв брызгах опаловых утра.Вот и пироги мои — они возвращаются к берегу,когда ватерлиния погружается в воду.Всю ночь до утра ловили они твои мысли.Загорается море лучезарным сиянием детства.И многоцветием радужных красок вспыхивают цветники,и деревья, и туманы в сердце моем,И золотистое благоуханье ююбы, твой аромат,И металлически звонкие крики дроздов,Дающие мне утешенье.
