Читать «Лето на водах» онлайн - страница 80

   — Дяденька Терехин, — прервал сивоусого молодой тенгинец, — а фельдфебель Комлев сказывал намедни, будто под Арзрум с Паскевичем ходили, а не с Ермоловым...

   — Э-эх, деревня-матка, — с сердцем сказал Терехин, — всюду нос сунут!.. Ну что вы с вашим Комлевым видели — даром, что он фельдфебель!

Солдаты, заинтересованные началом рассказа и успевшие собраться в кружок, с неудовольствием зашикали на молодого тенгинца. Тот конфузливо заёрзал на своём тюфяке и пробормотал:

   — Да я не от себя говорю, братцы, так фельдфебель сказывал...

Терехин оглядел слушателей и, убедившись, что выпад новобранца не поколебал их доверия к рассказу, успокоенно сказал:

   — То-то, что не от себя... Впредь слушай, да держи язык за зубами...

Он немного помолчал, не то ловя ускользнувшую было нить рассказа, не то ожидая поощрения, и, наморщив бронзовый лоб и сдвинув густые и такие же сивые, как усы, брови, продолжал:

   — Да, так вот: стали мы под Арзрумом и стоим. Штурмовать-то Арзрум сразу нельзя было, — озабоченным тоном сказал он, сделал короткую паузу, как бы размышляя, и тут же ворчливо сам себя опроверг: — Оно конечно, может быть, и можно было, да Алексей-то Петрович берёг солдата, не гнал его в пекло ради лишней звезды али ленты на пузо, как нонешние генералы...

Терехин вдруг повернулся в сторону молодого тенгинца и, шумно ударив себя руками по коленям, выкрикнул:

   — Ермолов, Алексей Петрович, с нами под Арзрумом был, а не твой Паскевич!

Слушателей этот жест убедил окончательно, и Терехин, отметя таким образом возможную помеху, приступил наконец к главной части своего рассказа.

   — А у него, у турки-то, всем войском командовал самый главный генерал, сераскир по-ихнему. И напужался же тогда этот сераскир нашего Алексей Петровича! А только тоже хитёр был турка — виду не подавал. Куды там! Грамотку этакую нахальную написал и в наш лагерь под белым флажком прислал с офицером ихним...

   — А в грамотке-то что было, дяденька? — спросил, подняв голову, щекастый солдат с сундучком.

   — В грамотке-то? — уже не сердясь, что его перебивают и добродушно сверкнув глазами, переспросил Терехин. — А вот слухай!..

В это время у входа в барак раздался какой-то шум, напоминавший не то возню, не то беготню, и туда опрометью, обегая встречных и придерживая болтавшийся у пояса тесак, устремился дневальный, оставивший пост, чтобы послушать рассказ вместе со всеми.

Едва он успел занять своё место у дверей, как оттуда донёсся хриплый тенорок пластунского есаула: