Читать «Лето на водах» онлайн - страница 81

   — Черноморцы! Выходи на построение!

Почти сразу же появился и фельдфебель Комлев, который, молодцевато потанцевав у дверей и что-то досадливо буркнув дневальному, резким и отрывистым криком вызвал из барака тенгинцев.

   — Ну, делу время, братцы, ничего не попишешь! — без раздражения сказал Терехин и, взяв с нар сложенную конвертом шинель, встряхнул её за воротник и стал надевать.

Его слушатели, недовольно кряхтя и поругиваясь, расходились по местам, надевали амуницию, разбирали из пирамид ружья и, смешиваясь в дверях с казаками-пластунами, по скрипучим деревянным ступенькам сбегали на грязный крепостной плац. Подталкивая друг друга и перепрыгивая через мутно-зелёные лужи, солдаты бежали на середину плаца и становились на привычные места.

   — Дяденька Терехин! А как же Арзрум-то? Взяли? — громко, через три шеренги, шепча, спросил солдат с рыжими бакенбардами, только что стоявший дневальным.

   — Знамо дело — взяли! — не рассчитав, почти в полный голос, горделиво ответил Терехин. — И без единого выстрела. Обрядились в парадные мундиры, развернули знамёна — и с музыкой марш в город!..

На краю плаца, у гауптвахты, такой же низенькой и серой, как солдатские бараки, кучкой сбились офицеры, наблюдая за построением.

   — Терехин! Ты-то, старый, с чего разговорился в строю? — послышался оттуда скорее удивлённый, чем гневный голос командира взвода прапорщика Гаевского.

Терехин виновато вздрогнул и, коротко оглянувшись на правофлангового своей шеренги, замер, не дожидаясь команды...

Обойдя суетившихся пехотинцев, правый фланг заняли остатки двух взводов одиннадцатой гарнизонной артиллерийской бригады во главе с прапорщиком Ермоловым, о котором ходили слухи, будто он был сын прославленного кавказского героя и какой-то горянки — не то черкешенки, не то чеченки. Других офицеров у артиллеристов не было, так как личный состав бригады, долго действовавшей в нездоровой прибрежной местности, понёс большие потери от болотной лихорадки.

Немного отступя от артиллеристов, построились вторая и третья роты пятого Черноморского линейного батальона, сформированного из пеших казаков-пластунов. Численность этих рот тоже составляла лишь половину штатной, а офицеров налицо было только двое: сам комендант, штабс-капитан Лико, и поручик Безносов. Был ещё лекарь Самович, который, оставив больных на санитаров, добровольно вызвался помогать офицерам. Впрочем, раза два в день он появлялся и в лазарете, но вид изнурённых лихорадкой людей так угнетал его, что он вскоре же снова уходил, предписав выдать больным очередную дозу «рубанца», как солдаты называли mixtura roborans — средство от лихорадки.

За пластунами стояла девятая мушкетёрская рота Тенгинского пехотного полка, которой командовал подпоручик Краумзгольд, при субалтернах прапорщике Гаевском и подпрапорщике Корецком. Волей-неволей офицерские обязанности исполнял и недавно получивший нашивки фельдфебель Комлев.

Строй замыкала шестая рота Навагинского пехотного полка. Навагинцам, прибывшим в укрепление Михайловское последними, повезло больше других: они имели в своих рядах троих офицеров — поручика Тимченко и прапорщиков Смирнова и Симборского, который, впрочем, будучи дежурным, на построении отсутствовал.