Читать «Одуванчики в инее» онлайн - страница 120

Шли они долго. Так долго, что Гаврюшкины носки начали промокать, несмотря на сравнительно новые сапоги, а пронизывающий ветер посвистывал в ушах, невзирая на шапку, которую она натянула так, что еле видела перед собой дорогу. Они шли мимо спящих домов, каналов и станций метро, мимо бездомных собак и бездомных людей, мимо серых подъездов и мимо серого неба. Пока многоэтажки не стали выше и реже и вместо станций метро не появились платформы с просвистывающими электричками. Гаврюшка уже давно бросила запоминать дорогу и надеялась только на эти самые станции, по которым уж как-нибудь смогла бы сориентироваться, если, конечно, ей суждено было отправиться в обратный путь.

Франкенштейн шел быстро и целеустремленно, не оборачиваясь и не оглядываясь по сторонам. И через некоторое время преследования Гаврюшка заметила, как сама расслабилась и поддалась своим мрачным думам. Мешали ей лишь холод, ветер и усталость, которые все-таки заставляли ее вырываться из плена мыслей и нагонять жертву.

И только когда Франкенштейн внезапно остановился у закрытых ворот посреди длинного шаткого забора, Гаврюшка окончательно очнулась, испугалась и замерла. Вокруг нее стоял рокот собачьего лая и дребезжания железных клеток. Ворота открылись со скрипом ржавой пилы, лязгнувшей своими зубьями, и проглотили в один миг того, за кем она следила так невыносимо долго. Гаврюшка тихо вскрикнула, бросилась к закрывающейся двери и еле успела задержать ее до того, как она захлопнулась. «Городской приют» – гласила небрежная надпись, сделанная не то мелом, не то старой белой краской на шелушившейся, как сухая рыба, поверхности.

Приоткрыв ворота ровно настолько, что можно было протиснуться, она проскользнула вовнутрь, и ржавый скрип снова резанул по ее ушам. Во все стороны тянулись бесконечные ряды вольеров, по которым с ревом и воем носились дворняги, а земля была устлана зловещим слоем темнющей вязкой грязи. Гаврюшка вся покрылись мурашками под своим толстым пальто. Ни с того ни с сего она поняла, что ей все-таки есть что терять, будь то хоть теплое местечко под одеялом.

«Может, на этом и хватит сегодняшних откровений? – взмолилась Гаврюшка и попятилась обратно к выходу. – Зря, зря, зря я…»

И тут она заверещала пуще всех приютских собак, вместе взятых, потому что на ее плечо опустилась тяжелая ладонь, и Гаврюшке не надо было гадать, кому она могла принадлежать. Одним отчаянным рывком она вырвалась из цепкой хватки и плюхнулась на четвереньки в грязь.

– Ну, зачем же ты так, девочка? – прозвучал раздосадованный голос за ее спиной. – Как тебя тут теперь отмыть? Думаю, не захочешь вместе с собаками из шланга поливаться.

Гаврюшка в припадке животной паники перевернулась лицом к своей погибели и закричала пуще прежнего. Франкенштейн наблюдал за ней в недоумении. Внезапно Гаврюшка заставила себя прекратить полоумничать и барахтаться в грязи. Даже сквозь шрамы она разглядела отнюдь не злобное выражение лица Франкенштейна. Светлые глаза его были уставшими и расстроенными, немного удивленными, но не гневными.