Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 130

Говорят, если долго смотреть на звезды, тоненькие струйки света, достигнув души и тела, вливают в них космическую энергию. Похоже, так оно и есть. Иначе с чего мы еще живы?..

Апрель 1998

День защиты животных

Между полем, что лежало по правую руку, и лесом, что стоял по левую, шли две горожанки, не уставая удивляться, каким свежим и жарким выдался конец нынешнего августа, и проводя художественное сравнение его с хорошо сохранившейся до преклонных лет женщиной, хотя вряд ли окружающая красота нуждалась в столь принижающей ее метафоре.

И действительно, утрами небо стойко держалось голубей голубого, во второй же половине каждого дня наплывали пышные, открыточные облака; они двигались степенно, сохраняя дистанцию, к вечеру же, оттанцевав медленный танец, освобождали небесный подиум для закатного дефиле.

Утоптанная дорога, как водится, состояла из двух тропинок, между которыми (между колесами редких автомобилей), как волосы на мужской груди, росла жухлая трава. Зато поле – тут же, в двух шагах, – являло редкостное пособие для глупого городского человека: желтые с коричневым, как изъеденные зубы, цветы зверобоя; буклированные, источающие сладкий аромат пуговицы пижм; резко выделяющийся темной ржавчиной конский щавель; какой-то нескромный сорняк, вываливший из своего нутра белую вату, как лен или хлопок (ни льна, ни хлопка, ни их плантаций горожанки, естественно, никогда не видели); длинная гладкая трава, зачесанная ветром набок; коричневые стручочки мышиного горошка, заменившие еще недавно радовавшие глаз сиреневые висюльки. Набегавший ветерок сдувал с хлопкообразного сорняка пушинки, и они витали в воздухе, напоминая безвозвратно ушедшие дни тополиных и одуванчиковых метелей.

В стороне остались бесконечные ряды никому не нужной черноплодной рябины с тронутыми краснотой листьями и кистями набухших черных ягод; поле несобранной красной смородины – наследие эпохи колхозного строя; огромный яблоневый сад, каждое дерево которого зазывало, манило наливными плодами, а потом, наверное, беззвучно хохотало над раззадоренным путником, в досаде бросившим надкусанный обманный плод в зеленую траву, – видно, бывшие колхозники оставили своей заботой ничейное добро.

Итак, дамы шли между полем и лесом, вертя головами вправо и влево и восторгаясь всем, до чего дотягивался взгляд. Сегодня они назначили себе купанье не в том пруду, что был частью деревни, в которой проводили лето наши героини, а в озере, располагавшемся в полутора-двух километрах от нее. От дороги отделилась тропинка, и дамы вошли в березовую рощу, простиравшуюся до самого озера. Вольный ветерок гулял по желтеющим кронам первыми поддавшихся увяданию берез…

Какой изумительный, такой необходимый отрыв от города, напичканного дарами безумной, утомительной, будоражащей жизни; телефонными трезвонами – предвестниками огорчительных событий; человеческими толпами, сквозь которые все время приходится продираться; духотой, головной болью; праздниками и сенсациями…