Шебутная весна беспричинна, синична.Во дворе на заре проросла трын-трава.Город Н-ск, привокзально-базарно-циничный.Время спит. Полутени свились в кружева.Утро капает медом. Успеть бы согреться,окунувшись туда, где… тебя уже нет.Где гуляет по крышам беспечное детство…Небо. Ветер. Каникулы. Новый мопед.Вислоуха надежда, а счастье усато —полосато. И можно витать в облаках.И синяк в пол-лица повышает твой статус,как петарда в кармане да в гипсе рука.И с раскрытым зонтом ты стоишь на балконе.Гомонит под окном детвора со двора.Можно просто сбежать, и тебя не догонят…– Ну, давай, десантура! Рискни «на ура»! —Во дворе пацаны. И куда тебе деться? —Ты летишь в трын-траву, на которой роса…Так любая судьба начинается с детства,как родной алфавит начинается с «А».Ты пока черновик. Ты еще не дописан,до конца не обжит, не зачитан до дыр…Утро тлеет, алея, как ягода тиса.Ты крупнеешь, но мельче становится мир.Небо больше не пахнет грозой и рябиной,подмороженным яблоком, ливнем грибным…И теперь ты краснеешь за «подвиги» сына…Время спит. Полутени свиваются в дым.
«Зайцы»
Бродит вечер по городу праздным скитальцем.Спеет май. Во дворах зацветает сирень.Мы садимся в трамвай – безбилетные «зайцы».За душой – ни шиша, в головах – дребедень.От того ли, что в воздухе терпко и звонко,потому ли, что кровь будоражит весна,так охота в подъезде поджечь фотопленкуи соседку-гюрзу оплевать из окна…– Извините, пожалуйста, не обижайтесь!Будет время покаяться в этих грехах.Мы для мам и для пап – ненаглядные «зайцы».Все еще впереди. Все пока впопыхах.Мы еще на себя до конца не похожи.Но все тише и вкрадчивей шепот листвы…– Извините, пожалуйста, те, кто дорожевсех и вся…но не все уже слышат, увы…Память теплой ладонью к щеке прикоснется,пощекочет виски – по-цыплячьи желта,как пушок над губой возмужавшего солнца,как смолистая плоть молодого листа,из которого вызреет спелое лето…– Оглянитесь, пожалуйста, снова весна…но неловко в трамвай заходить без билета…и в подъезде дымить…и плевать из окна…
Где-то бесконечно далеко…
Где-то бесконечно далеко,где светло и радостно до дрожи,мы с тобой – чисты и тонкокожи —шлепаем по лужам босиком.И плевать, что двойка в дневнике!Облака, как сахарная вата.На стакан воды из автомататри копейки сжаты в кулаке.Дома, всем смертям наперекор,суетятся бабушка и мама.Краденое счастье из карманападает стыдливо на ковер…а потом…не то чтобы черта,и не то чтоб даже и преграда…просто миг – и ничего не надо,просто вдруг не видно ни черта.Топчешься, не помня о себе,кулаком в чужие двери лупишь…в темноте нечаянно наступишьна ногу растерянной Судьбе…– Это ты?а может… это я? —Все мы так похожи-непохожи…Как тепло…и радостно до дрожи,будто видишь с берега маяк…будто «бесконечно далеко»очень даже близко…дома – мама…мятный леденец под языком…много счастья —полные карманы…
Памяти мамы
…И когда онколог развел руками…и хлестнула черная полосапо судьбе… и дымными облаками занеслобольничные корпуса —в жуткий миг, когда умерла надеждаи пахнуло ужасом и концом,этот мир остался таким, как прежде!– Так хотелось плюнуть ему в лицо!…И меня шатало – от слез и водки.Сигаретный пепел летел в глаза.Пьяный двор качался разбитой лодкой.– Мама, сколько нужно тебе сказать!Сохранить тебя – до последней пяди!…А потом… моя неживая теньнаступала на ноги тем, кто сзади —в похоронный хмурый осенний день.Только боль – по горло, тоска – по поясда в пустынном небе – никчемный свет.Так чего-то ждешь, опоздав на поезд,и ненужный держишь в руке билет……И опять рождается по привычкеновый март, готовый пуститься вскачь.Акварельно, ветрено и синично!Несомненно, время – хороший врач.Но со мной – мои «болевые точки».И как нерв искрящий – моя звезда,невзначай застрявшая в междустрочье.И «кривая» вывезла не туда.И до боли ясно – не быть Поэтом(что ни слово – рублено топором)…– Только, мама… где же твои заветы?Где-то там – у вечности под ребром?Ты прости, во мне тебя слишком мало,я хочу не сбыться, а просто – быть.Не смогу я жить по твоим лекалам,не сверну с дороги своей судьбы.Я – чужой Вселенной слепой осколок,потерявший веру в благую весть.Если Бог безмолвствует, как онколог,как-то глупо спрашивать: «Шансы есть?»…
