Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 249
Франце Бевк
— Да. Его написал Горький. Знаешь, кто он?
Тильда никогда не слышала о Горьком. Читая книги, она никогда не обращала внимания на имя автора. Сейчас она жадно слушала Зофию, с восторгом рассказывавшую ей про Максима, выходца из народа, революционера, вдохновителя масс. Многое для Тильды оставалось неясным, но она поняла, что это необыкновенный человек, раз у Зофии так горят глаза.
Она читала роман медленно, постепенно переселяясь душой в новый мир. Временами она забывала, где находится. Отдельные страницы казались ей скучными, но другие словно бы сотней невидимых рук обнимали ее и хватали за сердце, исторгали из глаз слезы. Никогда еще не захватывало ее так печатное слово. Она переживала чужие горести и беды, забыв о собственном несчастье. Забитая мать, мужественная мать! Кое-что ей было неясно: ради чего эти люди так стремятся к чему-то непонятному, подвергают себя опасности, обрекают на муки и смерть? Что заключено в этом непонятном? Какой смысл терпеть и умирать ради других, ради тех, кто придет за ними? Она сама еще порой испытывала глухую неприязнь к ребенку, которого носила под сердцем.
Возвращая книгу, она поблагодарила Зофию так тихо, точно ее душили слезы.
— Неужели все это правда?
Зофия заглянула ей в самые глаза; в зрачках Тильды светилось что-то теплое, смешанное с упреком и скорбью.
— Правда. Жизнь часто еще тяжелее, чем это можно описать.
Девушки сблизились. Наконец-то Тильда могла прижаться к Зофии и тихим, проникновенным голосом раскрыть ей душу. Она рассказала обо всем, что с ней приключилось, даже о пожаре, и слова лились у нее как бы сами собой. Ей хотелось поплакать на груди у Зофии, хотелось, чтоб она тоже заплакала и стала гладить ее по голове.
Зофия слушала ее с сочувствием и пониманием, глаза ее увлажнились. Но того, что ожидала Тильда, не случилось, они не упали друг другу в объятия и не разрыдались. Но все же она хоть немного облегчила душу.
— Всему виной человеческое общество, — заговорила черноволосая девушка и, взяв Тильду за руку, стала перебирать ее пальцы, словно что-то подсчитывая. — Общество убивает лучших людей и толкает их на преступления. Преступников же судят и наказывают еще большие преступники, которых никто не притягивает к ответу. В будущем обществе этого не будет…
В словах Зофии сквозила глубокая ненависть к существующему строю, и все равно Тильда чувствовала, как тепло ее сердца через пальцы передается ей, расходясь по всему телу.
— А почему тебя посадили? — спросила она вдруг.
— Потому что я коммунистка.
Тильда уже слышала это слово и наивно считала, что означает оно что-то запретное, что коммунисты «хотят все разделить». Так она и сказала Зофии.
— Твоей нужды никто не тронет. — Зофия улыбнулась. — Однако ж есть и такие, кто не работает, но пользуется всеми земными благами, а другим не хватает самого необходимого.
Тильда задумалась. Ей казалось, что теперь она понимает, почему одна Зофия делилась с ней всем, что покупает: молоком, мясом, шоколадом.
— Понимаю, — сказала она. — Ты такая же, как эти в романе… А почему ты не ходишь к мессе?