Читать «Василий Гроссман. Литературная биография в историко-политическом контексте» онлайн - страница 162

Согласно Липкину, он решение председателя считал неприемлемым. А вот «Галин присоединился к предложению Березко, тоже выразил недоумение – как это Гроссман, создавший нужные нашему народу произведения, написал клеветническую повесть, и добавил с надеждой, обратившись ко мне: “Может быть, не Гроссман ее написал? Вы читали?”. Я ответил вопросом: “А вы читали? А вы, Георгий Сергеевич, читали?”. Березко и Галин молчали, видно было, что они здорово напуганы».

Читателям-современникам была очевидна прагматика вопросов. Если повесть уже признана антисоветской, ее нельзя – без специального на то разрешения – читать и упоминать в печати. Соответственно, Липкин, не дожидаясь ответа, спросил «Березко, получил ли он указания о письме в “Литературную газету” и о самороспуске нашей комиссии от секретариата московского отделения Союза писателей…».

Вопрос опять резонный. Он подразумевался широко известным контекстом. Публикации, считавшиеся антисоветскими, не полагалось обсуждать публично без специального на то разрешения. Значит, Березко, начавший обсуждение, уже получил сведения в Секретариате Московского отделения СП РСФСР. Могли там и указать председателю, что «самороспуск» обязателен. Тогда полемика бессмысленна. Но если так было, следовало об этом сообщить коллегам, в противном случае ясно, что решения пока нет.

Согласно Липкину, он председателя застал врасплох. Тут же выяснилось, что «указания не было, Березко и Галин стремились опередить события…».

Мемуарист, по его словам, и стыдил «напуганных», и апеллировал к здравому смыслу. Заявил, что нельзя рассуждать «о произведении, даже не прочитав его, что решение о роспуске нашей комиссии должно исходить от секретариата, а, поскольку этого нет, мы обязаны спокойно продолжать работу, порученную нам секретариатом, – заниматься изданием и популяризацией литературного наследия Гроссмана».

Тут вмешалась Козлова. Заявила, «что опубликование в «Литературной газете» предлагаемого Березко письма будет только на руку врагам, что мы должны сохранить Гроссмана как советского писателя, не отдавать его нашим недоброжелателям. Там, за рубежом, считают, что «Все течет» есть вторая часть романа, и пусть продолжают так считать, хорошо, что ничего они не знают, пусть треплются (sic! – Ю. Б-Ю., Д.Ф.)».