Читать «Василий Гроссман. Литературная биография в историко-политическом контексте» онлайн - страница 164

Речь там шла не о заграничном издании. 11 мая 1970 года Андропов сообщал: «По поступившим в Комитет госбезопасности данным, среди писателей и в окололитературных кругах получила некоторое распространение неопубликованная рукопись умершего в 1964 году писателя В. Гроссмана под названием “Все течет”, антисоветского содержания. Копия рукописи прилагается».

Известно, что упомянутую Андроповым форму «распространения» советские граждане именовали, не без иронии, «самиздатом». Подразумевалась ассоциация с такими аббревиатурами, как Госиздат, Воениздат и т. д. Уже на исходе 1950-х годов многочисленные энтузиасты копировали рукописи доступными средствами, невзирая на опасность ареста.

Значит, не позже 11 мая 1970 года гроссмановская повесть – в «самиздате». О ней знали давно. Потому Андропов и не предлагал какие-либо меры, не просил инструкции. Новостью была только рукопись, приложенная к донесению. Завершала его фраза: «Сообщается в порядке информации».

Если принять версию Липкина, нужно согласиться с тем, что более года КГБ, постоянно следивший за «самиздатом», не обращал внимания на эмигрантское издательство «Посев», или же не сообщал о его продукции ЦК партии. Но, подчеркнем, такое невероятно.

Липкин еще и сам себе противоречил. Увлекся нарративом и забыл, что рассказал несколько ранее – в связи с публикацией очерка «Добро вам».

Согласно Липкину, он, после издания очерка в ереванском журнале, получил от Берзер совет: предложить Твардовскому «перепечатать «Добро вам» в разделе «По страницам журналов»: был такой раздел в «Новом мире», в нем помещались небольшие произведения, взятые из провинциальных журналов».

В данном случае неважно, советовала ли такое Берзер. Главное, что далее Липкин сообщил: «Твардовский, как и я, был членом комиссии по литературному наследству Гроссмана, и моей обязанностью, среди прочих, было информировать Твардовского о наших заседаниях, которые он не посещал».

Но если Твардовский вообще «не посещал» заседания, так не присутствал бы и на последнем, даже будь он жив. Смерть его не изменила бы расстановку сил в комиссии по литературному наследию Гроссмана.

Выдумана и липкинская «обязанность информировать Твардовского». С новомирским главредом Березко как функционер достаточно часто встречался на заседаниях Секретариата ССП, и уже поэтому обоим не нужен был посредник.

Да и Липкину к началу работы комиссии – за пятьдесят. В ССП состоял более тридцати лет, считался авторитетным переводчиком, так что не по годам ему, да и не по статусу быть на посылках у Березко.

«Обязанность» – выдуманная причина разговора с Твардовским. В его друзьях Липкин не числился, это многие современники помнили, так что вне редакции беседа маловероятна. Опять же, формально предложить главреду публикацию следовало бы председателю комиссии – Березко. Вот и пришлось Липкину фантазировать, чтобы обозначить свою активность.

Придумано и продолжение истории про конфликтную ситуацию в «Новом мире». Липкин сообщил, что «Твардовский наотрез отказался перепечатать “Добро вам”. Он сказал, что высоко ценит моральные качества Василия Семеновича, но что писатель он средний. Я напомнил Твардовскому о его прежних, известных мне отзывах о Гроссмане, весьма хвалебных, даже восторженных. Твардовский крепко выругался, я ответил ему в том же духе…».