Читать «Василий Гроссман. Литературная биография в историко-политическом контексте» онлайн - страница 163

Но и Козловой, как утверждал Липкин, не удалось изменить ситуацию. Фактически комиссия была ликвидирована: «Мы разошлись, не приняв никакого решения, но с того дня наши заседания прекратились».

Из сказанного мемуаристом следует, во-первых, что Березко по собственной инициативе предложил коллегам печатно объявить «комиссию распущенной». После чего ее работа была прекращена.

Во-вторых, из сказанного Липкиным следует, что с ним и Козловой непременно солидаризовались бы «в тот памятный день» Твардовский и Письменный – будь они живы. Другой вывод сделать нельзя.

Однако версия Липкина опять неубедительна. Противоречия тут явные – на уровне характеров и хронологии.

Начнем с характеров. Березко к середине 1960-х годов – опытный функционер, Галину тоже опыта хватало. Но оба словно бы не замечали, что грубейшим образом нарушают субординацию, вынося на обсуждение комиссии решение о «самороспуске» до согласования с вышестоящей инстанцией. Быть такого не могло в принципе.

Перейдем к хронологии. В мемуарах Липкина «тот памятный день» календарно не определен. Ясно только, что «последнее заседание» комиссии состоялось после того, как умерли Твардовский и Письменный, однако не ранее первого заграничного издания повести «Все течет…». А такого быть не могло.

Письменный умер 28 августа 1971 года. Твардовский – 18 декабря.

В ноябре 1970 года публикацию гроссмановской повести начали западногерманские эмигрантские журналы «Грани» и «Посев». Напечатано было три главы.

Полностью опубликовало повесть выпускавшее оба журнала издательство «Посев». Книга в том же самом 1970 году вышла.

Твардовский и Письменный были тогда живы. Возможно, не вполне здоровы, однако умершими не считались.

Защищая версию Липкина, предположим, что в Секретариат Московского отделения СП РСФСР известие об издании гроссмановской повести за границей поступило с опозанием. Более чем на год запоздало. Но такое невероятно.

К руководителям писательских организаций сведения о несанкциониованных изданиях поступали обычно из ЦК КПСС. Ну а туда, соответственно, из КГБ, где ситуацию постоянно контролировали. Извещали вполне оперативно, ведь контрмеры следовало планировать незамедлительно. В данном случае вероятность промедления вообще нулевая: Гроссман – автор конфискованного романа и повести, которую тоже признали антисоветской.

Секретариат ЦК партии еще в октябре 1962 года обсуждал донесение Семичастного о гроссмановской повести. Нет оснований полагать, что в руководстве Московского отделения СП РСФР не знали о ней через восемь лет. Своевременно извещен был и Березко – именно как функционер.

КГБ же в 1970 году возглавлял Ю.В. Андропов. Кстати, его донесение ЦК КПСС о крамольной повести опубликовано газетой «Труд» – в числе прочих архивных документов, цитировавшихся выше.